Гарем, или Пленница султана - Бертрис Смолл (1978)

За Селимом ехали евнухи-пигмеи, наряженные в новую желто-зеленую форму. За евнухами появилась госпожа Рефет. Ее серебряный с золотом паланкин несли четверо чернокожих невольников, и их кожа глянцевито поблескивала на солнце. А следом появились шесть белых верблюдов под высокими золочеными седлами и шатрами из фиолетового шелка. А внутри каждого из шатров находилась девушка из гарема принца.

Медленно двигаясь по узким улицам, процессия спустилась вниз по холму и выбралась на широкие аллеи главной части города. Становилось жарко, и Сира, закутанная с ног до головы во многочисленные покрывала, проклинала восточные обычаи – хоть бы все поскорее закончилось! Добрых два часа добирались они от Главных ворот Эски-сераля до Восточных ворот, ведущих вон из города. Но за городскими стенами процессия, наконец, ускорила ход.

Ближе к вечеру они стали лагерем на невысоком холме над Черным морем, а наутро снова пустились в путь. Добрались же до места лишь к вечеру третьего дня.

Дворец Лунного Света с его сверкавшими на солнце белоснежными башенками уютно пристроился среди полого спускавшихся к морю зеленых холмов, и поначалу городок этот показался Сире очаровательным. Но затем, когда ее верблюд пустился трусцой по пыльной дороге, она стала замечать, что вокруг царило запустение. Дорога была обсажена высокими тополями, однако видневшиеся за деревьями поля густо заросли сорняками. Когда же они, наконец, добрались до дворца, девушка и вовсе была неприятно поражена. Здания, издали казавшиеся такими красивыми, на деле оказались удручающе ветхими. Дворец явно был заброшен на многие годы – здесь никто не жил и никто не заботился о том, чтобы поддерживать его в должном состоянии.

Через несколько минут, выбравшись из своего шатра, Сира бросилась к госпоже Рефет и воскликнула:

– Неужели нам предстоит поселиться тут?!

– Щедрость султана, по-видимому, ограничена стенами Константинополя, – сухо заметила пожилая дама.

– Отвратительно! Разве мы можем здесь жить?! – негодовала Сира. – Нужно немедленно что-то предпринять!

– Да, действительно… – раздался мужской голос.

Обернувшись, они увидели принца.

– Вспыльчивый нрав под стать твоим огненным волосам, – рассмеялся Селим.

Густо покраснев, Сира пробормотала:

– Прости твоей смиренной рабыне ее несдержанность, господин мой и хозяин.

Принц снова рассмеялся.

– В тебе нет ничего смиренного и рабского, Сира!

Девушка побледнела, а Селим продолжал:

– Но такой ты мне нравишься гораздо больше. В будущем я бы предпочел, чтобы вы, Сира, обращались ко мне как к мужу, а не как к придворному полубожеству. Тем не менее не забывайте, что я ваш господин. Я не позволю, чтобы мною командовала женщина. – Селим повернулся к тетке. – Я ничего не понимаю в домашних делах. Что следует сделать, чтобы мой дворец стал пригодным для жизни? Тетушка, не отдадите ли распоряжения от моего имени?

– Дорогой мой мальчик, я не могу! Ведь я так мало знаю!.. Ты, наверное, забыл, что меня и твою мать взяли в гарем, когда нам едва исполнилось девять. С самого начала нас готовили к роли гедикли, но никак не домашних служанок. Однако Сиру учили таким вещам еще у нее на родине. Пусть распоряжается она, а я буду просто наблюдать за ее действиями.

– Хорошо, – ответил Селим. – Думаю, однако, что первым делом нам нужно поставить шатры, чтобы можно было расположиться с удобствами. Сира, отправь записку Хаджи-бею и напиши обо всем, что здесь требуется.

– Да, господин. – Обернувшись, девушка спросила у слуги: – Ты умеешь ездить верхом?

– Да, госпожа.

– Седлай мавританского скакуна, а потом возвращайся ко мне. А я напишу письмо, которое ты доставишь Хаджи-бею прямо в руки.

Раб умчался выполнять приказание, а девушка, повернувшись к наставнице, проговорила:

– Госпожа Рефет, может быть, вы запишете то, что я скажу? Я пока пишу по-турецки с ошибками.

– Разумеется, дорогая. И что же мне написать?