Взлет и падение Третьего рейха - Уильям Ширер

С этого момента Фромм был потерян для заговорщиков, причем последствия этого оказались катастрофическими. Ольбрихт, ошеломленный, не говоря ни слова, выскользнул из здания. В эту минуту прибыл генерал Бек, одетый в темный гражданский костюм, — возможно, это имело целью замаскировать военный характер выступления, — чтобы принять на себя руководство. Но реальным руководителем, как вскоре выяснилось, был полковник фон Штауфенберг, который, запыхавшись, без фуражки, взбежал по лестнице старого здания военного министерства около 4.30 дня. Он коротко сообщил о взрыве, подчеркнув, что видел все с расстояния не более 200 ярдов. Когда вмешался Ольбрихт, заявив, что только что разговаривал по телефону с самим Кейтелем, что Гитлер лишь слегка ранен, Штауфенберг ответил, что Кейтель тянет время, прибегая ко лжи. Гитлер, возразил он, должен быть как минимум тяжело ранен. В любом случае, добавил он, сейчас нам остается одно — использовать каждую минуту, чтобы свергнуть нацистский режим. Бек согласился и сказал, что для него безразлично, жив деспот или мертв. Необходимо действовать и сбросить его тяжкий гнет. Но беда в том, что после рокового промедления и замешательства они, несмотря на все свои планы, не представляли, что делать дальше. Даже когда генерал Тиле сообщил, что известие о провале покушения на Гитлера вскоре будет передано по национальному радио, им не пришло в голову, что необходимо немедленно захватить центральную студию радиовещания, чтобы помешать нацистам выйти в эфир и заполнить его собственными воззваниями от имени нового правительства. В случае если войска не успевали подойти, чтобы осуществить это, можно было привлечь берлинскую полицию. Граф фон Хельдорф, начальник полиции и активный заговорщик, с полудня с нетерпением ждал команды бросить в дело свои крупные силы, уже приведенные в боеготовность. Но команды все не поступало, и в 4 часа он направился на Бендлерштрассе, чтобы выяснить, что же произошло. Ольбрихт сообщил ему, что полиция будет действовать по приказам армии. Но восставшей армии пока не было — лишь сбитые с толку офицеры слонялись по штабу, не имея солдат, которым можно было бы отдавать приказы.

Вместо того чтобы решить немедленно этот вопрос, Штауфенберг позвонил по телефону в Париж своему кузену подполковнику Цезарю фон Хофакеру в штаб генерала фон Штюльпнагеля и призвал заговорщиков пошевеливаться. Безусловно, шаг этот был чрезвычайно важен, поскольку во Франции к заговору подготовились значительно лучше, поддерживали его там более высокопоставленные генералы и офицеры, чем в других местах, за исключением Берлина. И действительно, в Париже генерал Штюльпнагель проявил гораздо больше энергии, чем его коллеги в столице. Еще до наступления темноты он арестовал и заключил под стражу всех 1200 офицеров и солдат СС и СД, включая их грозного начальника генерал-майора войск СС Карла Оберга. Если бы в Берлине в тот вечер проявили такую же энергию и решительность, история могла пойти другим путем.