Росс Полдарк - Уинстон Грэм (2015)

Будь с ним сейчас Росс, все было бы иначе. Тут Чарльз в кои-то веки раз оказался прав, но лишь отчасти. А ведь именно Джошуа настоял на том, чтобы Росс уехал в Америку. Он считал неправильным держать сыновей дома, словно лакеев, молодые должны сами найти свой путь в жизни. Кроме того, нельзя было допустить, чтобы его сына привлекли к суду за участие в нападении на акцизных чиновников, а вдобавок еще и за контрабанду бренди и прочее. Мировые судьи в Корнуолле, скорее всего, не осудили бы Росса, но в ходе слушаний мог всплыть вопрос о карточных долгах.

Нет, Джошуа был нужен не Росс, а Грейс, которая покинула его тринадцать лет назад.

Что ж, теперь он остался один и скоро воссоединится с женой. В его жизни было немало и других женщин, однако о них Джошуа совсем не вспоминал, что и неудивительно: они были всего лишь участницами игры – приятной, увлекательной, смелой, но… Стоило только игре закончиться, как он тут же про них забывал.

Из-под двери тянуло холодом. Пламя свечей подрагивало от сквозняка. Ветер усиливался. Джуд сказал, что утром были донные волны. После тихих заморозков пришли дожди и штормы.

Джошуа захотелось еще разок взглянуть на море, чьи волны все продолжали накатывать на скалы за домом. Не то чтобы он испытывал к морю нежные чувства или же трепетал перед его опасностями и красотой. Нет, для него море было старым приятелем. Он знал все его пороки и добродетели и со временем научился понимать его переменчивое, от покоя до истерик, настроение.

И к земле Джошуа относился точно так же. Вспахано ли Долгое поле? Женится Росс или нет, прожить без земли будет нелегко.

С достойной женой, которая станет вести хозяйство… Не следовало забывать о том, что Элизабет была единственным ребенком, а подобное преимущество встречается нынче нечасто. Чиноветы, правда, бедноваты, но кое-что у них все-таки имеется. Надо бы повидаться с Джонатаном и обо всем договориться.

«Послушай, Джонатан, – скажет он отцу Элизабет. – У Росса не так много денег, но зато есть земля, а в долгосрочной перспективе это всегда имеет значение…»

Джошуа задремал.

Ему снилось, что он идет по кромке Долгого поля, по правую руку – море, а в плечо бьет сильный ветер. Яркое солнце припекает спину, воздух на вкус – как прохладное вино из погреба. На Хэндрона-Бич отлив, солнце оставляет на влажном песке длинные сверкающие полосы. Во сне Долгое поле не только вспахано, оно уже засеяно и дает первые всходы.

Джошуа прошел по кромке поля до самого Дамсел-Пойнта, где невысокий утес уступами опускался к морю. Волны набегали и откатывали назад, окрашивая камни в разные цвета.

Что-то подтолкнуло Джошуа спуститься вниз. Холодное море вдруг обхватило его за колени, и ноги пронзила острая боль вроде той, что мучила его последние месяцы. Но это его не остановило. Джошуа зашел в воду по самую шею, а потом оттолкнулся от дна. Какая же это была радость – оказаться в море после разлуки длиною в два года. Он с наслаждением вдыхал холодный воздух, резко выдыхал его и позволял воде плескаться у самых глаз. Ноги и руки постепенно немели. Шум волн звучал в ушах, они накатывали на берег в такт с биением сердца, и Джошуа, не сопротивляясь, погрузился в холодную, невесомую темноту.

Он спал. Последние лучи дневного света тихо исчезли с небосклона; дом, деревья, ручей и скалы окутал мрак. Западный ветер постепенно набирал силу. Он рыскал среди полуразрушенных шахт на холме, шуршал верхушками яблонь, что укрылись с подветренной стороны, приподнимал угол соломенной крыши на одном из сараев, задувал холодные брызги дождя через сломанные ставни библиотеки, где среди покрытой пылью рухляди что-то вынюхивали шустрые любопытные крысы. В темноте шипел и булькал ручей, а над ним раскачивались на ржавых петлях старые ворота. В кухне Джуд Пэйнтер откупорил вторую бутыль джина, а Пруди подбросила в очаг еще одно полено.