Тайны Торнвуда - Анна Ромеро (2013)

Сначала он не ответил. И опять у меня возникло ощущение, что он старше – много старше – своих тринадцати лет. За последний год Клив здорово вытянулся, почти сравнялся ростом с отцом, и стал почти таким же плотным. Прежде я этого не замечала. Полагаю, я взяла от его матери привычку не обращать на мальчика внимания.

– Ты можешь уйти, – с ненавистью произнес он. – По тебе никто скучать не станет. Но Лулу теперь принадлежит нам.

– Как ты можешь так говорить, Клив? Она моя дочь. Единственный человек, кому она принадлежит, – я.

– Мама говорит, что ты не годишься в матери.

Я смотрела на него, потеряв дар речи, и понадобилось несколько секунд, чтобы я смогла заговорить, а когда я это сделала, то сумела лишь прошептать:

– В таком случае она ошибается.

Но Клив уже ушел, я слышала, как он с топотом направляется по коридору в свою комнату, фальшиво насвистывая, как всегда делает, когда очень доволен.

Я долго сидела за столом. Вся дрожа. Сдерживая слезы. Заплакала Лулу, и к ней подошла Эллен, а я не могла шевельнуться. Я только сидела и думала о мужчинах в серых костюмах, с их планшетами, набитыми бланками, и об их черном автомобиле с поднятыми стеклами… И впервые с начала войны мне стало страшно. Не за себя, но за нашу маленькую девочку. Она моя жизнь, Сэмюэл, – ее милая улыбка, веселый голосок, жизнерадостность, – она важнее для меня, чем еда, вода или воздух. Если ее заберут, как я буду жить?

* * *

25 мая 1945 года

Мой любимый, как ты видишь по адресу, я все еще у Джерменов. Эллен заставила меня дать обещание остаться, пока она не найдет новую домработницу, как будто только этим я для них и была – наемной работницей!

Некоторое время назад я упоминала, как мы были заняты консервированием фруктов и приготовлением чатни для будущего киоска Красного Креста – еще одно благотворительное мероприятие для Фонда помощи солдатам. Эллен все еще не нашла домработницу мне на замену, поэтому я уступила и согласилась остаться, застряв в этом неприятном чистилище, тихо дожидаясь своего часа, пока на мое место не придет другая несчастная жертва.

О, Сэмюэл, все переменилось. После сегодняшней беды остаться я не могу.

Эллен взяла Лулу на собрание Красного Креста (где, не сомневаюсь, все они будут кудахтать над маленькой непоседой), и поэтому я воспользовалась моментом, чтобы законсервировать оставшиеся помидоры.

Клив пришел и начал тихо слоняться по кухне, играя с большим ножом, «случайно» скидывая на пол помидорную кожуру, мотаясь туда-сюда между раковиной и столом.

Громадная кастрюля с томатной лавой булькала на плите, и когда я начала разливать варево в стерилизованные бутылки, Клив подкрался сзади и подтолкнул меня под локоть.

Обжигающая жидкость попала мне на руку. От шока и боли я отпрянула назад и наступила на раздавленную кожуру помидоров, которую не потрудился убрать с пола Клив, несмотря на мои неоднократные напоминания. Я поскользнулась, почти потеряла равновесие, но каким-то образом удержалась на ногах, опершись на стол. Черпак вырвался у меня из рук и упал на пол.

Клив пронзительно закричал.

Я тут же повернулась. Первое, что я увидела, были кроваво-красные брызги на его школьной рубашке. Еще не оправившись от толчка, я подумала, что он, наверное, порезался большим ножом. Он согнулся, держась за лицо, ревя, как раненый вол. Затем я поняла: обжигающе-горячее содержимое черпака выплеснулось на него.

Я попыталась подтащить его к раковине, умыть и посмотреть, насколько страшны ожоги, но он вырвался и убежал.

Главная медицинская сестра в больнице сказала, что с ним все будет хорошо, хотя ожоги весьма серьезные и на его бедном лице могут остаться шрамы.