Квантовая ночь - Роберт Сойер (2016)

– И меня заинтересовало, – продолжила Кайла, – а нет ли каких-то физиологических различий между тремя когортами? Так что я организовала стандартное пятифакторное тестирование показателей личностных качеств для каждого испытуемого, и – бинго! – все наши Q2 дали результаты, коррелирующие с психопатией.

– А-а, – до меня наконец-то дошло. – Ты получила триаду маркеров возможности психопатии: низкая добросовестность, низкая общительность и высокая экстравертность.

– Именно! Получила практически тот же результат, применив HEXACO, так что мы перешли к личностному психопатическому опроснику Лилиенфельда и опроснику Хейра и обнаружили почти полную корреляцию между психопатией и наличием двух суперпозиционированных электронов из трёх – не важно, каких именно. Таким образом мы подтвердили постулат о взаимозаменяемости. Но если у тебя два из трёх, то ты психопат. – Она подняла руку, предваряя вопрос: – Не обязательно буйный, вовсе нет. Это может быть один из тех, кого Хейр называл «змея в костюме» – безжалостный бизнесмен. Тем не менее это явная очевидная связь – как твоя методика с микросаккадами.

– Ты сказала, что около тридцати процентов твоей тестовой группы были Q2?

– Ага, причём мужчин и женщин поровну.

– Мой микросаккадный тест давал такой же процент и такой же половой баланс. А тебя не тыкали носом, как меня, в то, что распространённость психопатии получается гораздо выше общепринятой?

Она улыбнулась.

– Как раз в этом месте нашей статьи мы процитировали тебя, но да, мы ожидаем, что референты из «Физики жизни» прицепятся к нам из-за этого.

Я кивнул. Как, я уверен, было известно Кайле, большинство старых работ оценивали распространённость психопатии от одного до четырёх процентов для мужчин и вдесятеро меньше для женщин. Однако такие результаты получались вследствие особенностей выборки. Взять Кента Киля, одного из аспирантов Хейра, который провёл первое в мире сканирование мозга психопата – отличная работа, надо сказать. Поначалу он проводил исследования в университете Британской Колумбии, где при нехарактерном содействии со стороны канадского Министерства коррекции имел возможность переводить буйных заключённых, показавших высокий результат при тестировании по опроснику Хейра, в больницу, где, в свою очередь, им делали ФМРТ; предпринимаемые при этом меры предосторожности были достойны голливудской постановки.

Однако когда Кента переманили в Йель заманчивым предложением – он запросил вдвое бо́льшую зарплату, чем у его канадских коллег, и получил ответ: «О, мы можем платить и больше», – то он немедленно упёрся в стену. Он надеялся работать с психопатами всего Нью-Хейвена: людьми с криминальным прошлым, но уже отбывшими срок. Однако обнаружил (какая неожиданность!), что психопаты весьма неаккуратно выполняют договорённости об участии в научных экспериментах, а те немногие, что всё-таки приходят, часто оказываются слишком пьяными или настроенными слишком враждебно, чтобы от них была хоть какая-то польза.

Тем не менее одна из глав книги Кента «Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния» открывается смелым заявлением: «Факт: В мире больше двадцати девяти миллионов психопатов». Если прочитать сноску к этому утверждению, выясняется, что это число получено, исходя из предположения, что процент психопатов, сидящих в тюрьмах, в точности соответствует распространённости психопатии среди всего населения, однако за решёткой оказываются лишь достаточно тупые, чтобы попасться. С их способностями к манипулированию и обману психопаты почти наверняка попадаются гораздо реже, чем нормальные люди, – вопреки примеру моего приятеля Девина Беккера.