Маленький городок в Германии. Секретный паломник (сборник) - Джон Ле Карре (1968, 1990)

Ритуалы при уходе в отставку с нашей Службы, вероятно, не менее грустны, чем проводы на пенсию представителей других профессий, хотя есть в них весьма примечательные и мучительные особенности. Проходят церемонии, предназначенные, чтобы их запомнить, – обеды со старыми приятелями и коллегами, приемы и вечеринки в офисах, обмен рукопожатиями с ветеранами из числа секретарей, в глазах у которых застыли слезы, визиты вежливости в дружественные ведомства. И есть церемонии для забвения, когда шаг за шагом ты отрезаешь себя от доступа к той особой информации, какую не получают обыкновенные люди. А для того, кто посвятил Службе всю жизнь, включая три года, проведенных в святая святых – личном секретариате Берра, – все это затягивается и повторяется неоднократно, пусть даже многие известные тебе секреты вышли на пенсию, значительно опередив тебя. Запертый в затхлом офисе нашего юриста Палфри, пусть зачастую в благословенном ожидании предстоявшего хорошего обеда, я одну за другой подписывал бумажки, отказываясь от своего прошлого. Послушно несколько раз повторил краткий текст торжественной клятвы, выслушивая неизменно неискренние предупреждения Палфри о неизбежности наказания в том случае, если соблазны тщеславия или обогащения подвигнут меня на нарушение правил.

Утверждать, что все эти церемонии не утомили меня под конец до предела, значит обманывать и себя и вас. Они часто заставляли меня желать, чтобы день моей экзекуции настал как можно скорее или, что было бы даже лучше, ее объявили уже состоявшейся. Поскольку с каждым днем я все острее ощущал себя человеком, утешаемым перед смертью, но вынужденным растрачивать последнюю энергию на успокоение тех, кому было суждено пережить меня.

Вот почему стал необъяснимо великим облегчением тот момент, когда я, снова сидя в надоевшей до омерзения берлоге Палфри за три дня до моего окончательного освобождения, получил распоряжение явиться пред светлые очи Берра.

– У меня есть для вас работа. И она вам очень не понравится, – заверил он меня, прежде чем положить телефонную трубку.

Он все еще продолжал кипеть от злости в момент моего появления в его безвкусном, но современно обставленном кабинете.

– Вы ознакомитесь с его досье, а потом отправитесь к нему в деревню, чтобы вправить мозги и урезонить. Вам не следует его оскорблять, но если при разговоре случайно свернете ему шею, я не стану вас слишком упрекать.

– О ком речь?

– Об одном из реликтовых останков деятельности Перси Аллелайна. Об одном из тех магнатов из Сити с накачанным пивом пузом, с которыми Перси обожал играть в гольф.

Я бросил взгляд на обложку верхней папки из кипы. «БРЭДШОУ, – прочитал я, – сэр Энтони Джойстон». И приписку мелкими буквами внизу: «Представляет ценность согласно регистру» – а это значило, что персонаж, описанный в досье, воспринимался как союзник и помощник нашей Службы.

– Вы должны втереться к нему в доверие, таков приказ. Сумейте пробудить в нем лучшие черты характера, – продолжал Берр, но все тем же едким тоном. – Затроньте струну в старом государственном служащем. Верните его на путь истинный.

– Кто считает меня способным на такое?

– Наше пресвятое Министерство иностранных дел, кто же еще?

– А почему бы им самим не втереться к нему в доверие? – спросил я, с любопытством просматривая краткое описание карьеры на первой странице. – Мне всегда казалось, что именно за это им и платят.