Убийство на площади Астор - Виктория Томпсон (1999)

– Я и понятия не имела, что она расстроилась. Не думаю, что она вообще об этом знала. Корнелиус говорил мне, конечно, но я не могла согласиться. Я считала, что девочка слишком молода, хотя сама-то я была ненамного старше ее, когда вышла за Корнелиуса. Полагаю, брак может принести существенную пользу некоторым девушкам, а вы как думаете? Особенно брак с более взрослым мужчиной. Корнелиус старше меня на двенадцать лет, и он помог мне освоиться в новой жизни. Помню, как я гордилась, когда появлялась с ним в обществе в качестве его невесты… Он был такой высокий и красивый!

На минутку Франсиска полностью погрузилась в воспоминания о счастливых временах, а Сара тем временем пыталась представить миссис ван Дамм невестой в возрасте шестнадцати лет рядом с ее двадцативосьмилетним женихом. И хотя воображение нарисовало не совсем приятную картину, это все-таки очень далеко от того, что представляла бы собой Алисия рядом с Сильвестром Мэттингли, которому, должно быть, уже за шестьдесят.

– А вы знаете, кто был этот мужчина? – спросила Сара в почти тщетной надежде, что миссис ван Дамм прольет свет на этот неравный брак. – Тот мужчина, за которого мистер ван Дамм намеревался выдать дочь?

– Да, конечно. Только я не думаю, что Корнелиусу удалось бы это осуществить. Он слишком любил Алисию, просто души в ней не чаял, чтобы так скоро с нею расстаться. И даже при том, что я считаю, что муж должен быть старше жены, человек, которого Корнелиус имел в виду, был чересчур старым. Она слишком юная, а он слишком старый, понимаете? Когда я была молода, многие девушки выходили замуж в шестнадцать лет, но в нынешние времена такого больше не случается. Она ведь даже не начала выезжать. Брак стал бы для нее огромной потерей.

«А теперь она потеряла вообще все», – подумала Сара, но, разумеется, вслух этого не сказала.

– Алисия, должно быть, считала, что ее отец доведет дело до конца, иначе не убежала бы, – заметила она.

– Это именно то, чего я никак не могу понять. Как ей удалось выбраться из дома? Откуда она могла узнать, куда ей направиться?

– Должно быть, кто-то ей помогал, – предложила свой вариант Сара, припомнив обещание Мэллоя хранить в тайне роль в этом деле грума. – Возможно, какой-нибудь друг… Как по-вашему, мог найтись такой помощник? Может, какой-нибудь молодой человек ее возраста, который вполне мог в нее влюбиться?

«Кто-то, кто мог сделать ей ребенка», – добавила Сара про себя, вознося молчаливую молитву о том, чтобы это не оказался Сильвестр Мэттингли, как она все же подозревала. Мысль эта была слишком ужасна, чтобы с ней примириться, хотя такое обстоятельство могло служить прекрасным обоснованием бегства Алисии.

Но миссис ван Дамм лишь безнадежно покачала головой.

– Нет у меня никаких соображений на этот счет. У наших соседей по «Гринтри» вроде бы есть сыновья, однако они в отъезде, учатся в школе. К тому же я не думаю, что Алисия была с ними знакома.

Очевидно, все эти тяжкие думы оказались для миссис ван Дамм слишком большой нагрузкой. Она поднесла руку к виску и прикрыла глаза, словно от приступа боли.

– Что с вами? Вам что-нибудь дать? – быстро спросила Сара, немедленно раскаявшись в своей настойчивости. Морфинистка Франсиска или нет, но все-таки она мать, оплакивающая своего ребенка.

– Мои нюхательные соли, – ответила миссис ван Дамм, делая неясный жест рукой в сторону коллекции пузырьков с лекарствами на столике.

Сара просмотрела все пузырьки и обнаружила среди них средство под названием «Препарат Лидии Пинкэм», который рекламировался как лекарство от всех женских недомоганий, но на самом деле лишь затуманивал сознание морфием. Через секунду она все же обнаружила пузырек с нюхательной солью и, сняв колпачок, провела отвратительно пахнущим пузырьком под носом миссис ван Дамм. Ее глаза тотчас снова широко раскрылись, и вернулся прежний цвет лица.