Романеска - Тонино Бенаквиста (2018)

Они заверили аббата, что не имели ни малейшего намерения посягать на столь величественное установление, благодаря которому соединили свои судьбы их родители и родители родителей. Если помолвка и взаимные обеты счастья столь необходимы, такой обряд следует совершать во что бы то ни стало.

Но сами они не испытывают в этом ни малейшей нужды.

Сказать, что кюре был удручен, – значит ничего не сказать. Он был не столько обижен, сколько опечален. Если ему и случалось, как всем служителям веры, сомневаться в некоторых из раздаваемых им благословений и в том значении, которое им придавали, то в этом таинстве он никогда не сомневался. Каждый раз, когда перед его алтарем воссоединялась новая пара, он испытывал глубокое чувство гармонии и завершенности, это была единственная служба, которая легко ему давалась. И вот сегодня эти неблагодарные, которым выпала такая удача – возможность освятить свои отношения, смеют оспаривать священные узы? Нет, это безобразие явно затянулось, их согласие никому не нужно, надо срочно действовать. Если они не хотят подвергнуться наказанию, о котором еще долго будут жалеть, они должны подчиниться… до наступления ночи.

Услышав такой ультиматум, влюбленные решили не ввязываться в битву, которая заведомо будет проиграна. Опасаясь, что их никогда больше не оставят в покое, они объявили аббату, что готовы следовать за ним.

Раздались радостные возгласы. День не пропал даром: будет свадьба, и вся деревня примет в ней участие. Сразу составился праздничный поезд: для женщин с младенцами – конные повозки, для стариков – ослики; к поясам подвесили фляги для вина, женщины украсили себя бусами и надели нарядные косынки, и веселый кортеж во главе с аббатом и сужеными пустился в путь. На смену серьезности пришла радость, заблудшая парочка повиновалась, и, чтобы уж окончательно их убедить, разве это всеобщее ликование не было лучшим доказательством обоснованности законного брака? Бедняки, батраки, крестьяне, торговцы и несколько именитых горожан, шедшие сейчас через лес, желали своими ушами услышать обеты, которые некогда произносили и сами: долгий путь стал для этих людей поводом предаться добрым воспоминаниям о том славном дне. Процессия входила в поселок, к ней примкнули зеваки, ибо, судя по участникам шествия, проделавшим столь длинный путь, и по позднему часу, церемония обещала быть исключительной. Ни один государь не мог бы похвастаться таким стечением народа на свою свадьбу, ни одна пышная церемония с пиром, готовившаяся в течение долгих месяцев, не вызывала столь бурной радости. Какого же звания были эти молодые, окруженные такой заботой, такими почестями? Кто они такие, что сам кюре провожает их в свой храм? Толпа незнакомых людей окружила влюбленных – словно родители, братья, родственники, которых у них никогда не было, и на мгновение им показалось, что они – последние отпрыски древней династии с раскидистым генеалогическим древом. И вся эта новая, многочисленная семья устремилась на штурм храма в надежде занять местечко получше, заполняя все закоулки, чего никогда не бывало, даже в Светлое воскресенье. От всеобщего возбуждения и от скопления такого количества тел во всем здании, от скамей до шпиля, стало жарко. Царила такая неразбериха, что казалось, будто статуи Девы Марии и апостола Иоанна затерялись в толпе, словно простые прихожане. Те, кому повезло меньше, толпились перед порталом, где случайный глашатай, взобравшись на плечи приятелю, комментировал то, что ему удалось разглядеть у алтаря. Как только стих гомон, влюбленных спросили, желают ли они получить друг друга в спутники жизни, и вырвавшееся у них «да» показалось им обоим слишком тихим, чтобы выразить то, что вмещали уже их сердца, – целое королевство счастья!