Замурованная. 24 года в аду - Найджел Кауторн (2010)

Вызывало беспокойство и состояние самой Элизабет. Психолог Анна Карпентер, специалист в помощи взрослым, пережившим в детстве насилие, рассматривает ее случай в «Нью Стейтсмэн». Карпентер – судебный консультант по клинической психологии, работающая в судебной комиссии по определению состояния психического здоровья в Глазго и в «Клайд Хелс», она двадцать лет работала с жертвами подобных инцидентов, с оскорбленными женщинами и их психически нездоровыми обидчиками. В Шотландии она была активным членом организации «Помощь жертвам преступности» и являлась членом совета по условно-досрочному освобождению там же, в Шотландии. «История Элизабет Фрицль, 42-летней женщины, которую запер в подвале и насиловал на протяжении 24 лет ее собственный отец, для большинства кажется шокирующей и непостижимой», – писала она. В обращении Фрицля с дочерью она видела пример особого сексуального и эмоционального садизма.

Но детское насилие печально распространено, и общим лечением для всех жертв является поле психического здоровья. В этой области, сообщала Карпентер, был достигнут прогресс. За последние три десятилетия академики и практикующие врачи добились большого понимания сложной психологии людей, переживших такой стресс. «Несомненно, эта женщина нуждается в активной помощи и поддержке, чтобы пережить эту жуткую пытку, – сказала она. – Но те, кто принимает участие в ее восстановлении, должны быть исключительно осторожны и чувствительны, особенно когда она свыкнется со своими эмоциональными и физическими потребностями в стороне от своего насильника. На самом деле она может не суметь высказать или и вовсе не распознать их».

По словам Карпентер, Элизабет Фрицль предстоит испытать череду противоречивых и обескураживающих эмоций: шок, дезориентация, вина, тоска, но также и счастье, облегчение от освобождения от такой продолжительной пытки. Ее может бросать от одной эмоции к другой на ранних стадиях решения проблемы, и ей нужна будет самая внимательная забота от близких ей людей.

«Мисс Фрицль нужно мягко подтолкнуть к тому, чтобы она начала выражать собственные нужды и принимать собственные решения, – сказала Карпентер. – Жизнь в тесном подвале, вдали от обычного общения, лишила ее многих базовых умений в жизни – знакомиться с людьми, ходить по магазинам, звонить по телефону, даже переходить дорогу, – все это станет для нее непривычной и непростой задачей».

Но Карпентер возражает против резкого вмешательства. Она уверена, что интенсивная психотерапия не всегда желательна в случае активного лечения после серьезной травмы, особенно если таковая сопряжена с острым интересом полиции и прессы. Недавние исследования, проведенные по предмету данной консультации, продемонстрировали, что в ближайший период после стресса слишком глубокое и резкое проникновение в чувства человека может вызвать обратный эффект. «Любое обнаружение опыта насилия может привести к личному ощущению того, что насилие продолжается снова и снова, – сказала она. – Люди часто описывают тяжелые воспоминания, когда они чувствовали, как их снова толкают в прошлое и снова совершают насилие».

Никто не хочет сделать этого с Элизабет Фрицль.

«Они могут слышать звуки, запахи, ощущения, которые будут доводить их до состояния, словно они теряют рассудок. Такие ощущения вполне естественны – это способ рационализировать и осознать инцидент. Но они, тем не менее, очень опасны».

Из-за длительной природы сексуального насилия над Элизабет, она должна быть особенно ранима душевно. Ведь всему миру известно, через что ей пришлось пройти, а в таких случаях раскрытие подробностей насилия особенно проблематично, так как жертва не привыкла к уважительному с ней обращению. Она выросла в строгой католической вере, она могла ожидать даже наказания или обвинения. В течение большей части своей жизни Элизабет Фрицль, привыкшая только к насилию, могла ожидать того же от людей, которые заботились о ней.