Фабрика без сердца - Сверре Кнудсен (2006)

Марит взглянула на своего друга – здоровяка Бьёрнара, – но тот был бессилен помочь.

– Тебе сегодня вафлю с вареньем? – только и промолвил он с глупой ухмылкой, как будто у них был выбор. Марит пропустила мимо ушей неудачную шутку товарища и незаметно достала из кармана салфетку. На ней было написано:

«В метро. В шесть часов».

В метро

И метро, и расположенный рядом с метро парк со всеми деревьями и дрессированными птицами принадлежали «Главвафле». Это значило, что пожилой исполнительнице блюза Стелле разрешалось петь только песни, одобренные всесильной фабрикой. Обычно Стелла стояла на станции метро, прислонив к стене палку и накинув на шею ремень гитары. У Марит Ос никогда прежде не хватало времени остановиться и послушать певицу, но тут она поймала себя на мысли, что успевшая всем надоесть песня «Нет страны прекрасней нашей» в исполнении Стеллы звучит меланхолично и красиво. Кажется, будто за напыщенными словами в ней действительно есть какой-то смысл.

Марит Ос отыскала несколько монеток и бросила их в лежавшую у ног Стеллы шляпу. Впервые в жизни она дала денег уличной певице. Марит родилась на хуторе, где росло всего несколько яблонь. Её отец с матерью с трудом сводили концы с концами, и, чтобы каждый месяц отправлять родителям деньги, Марит была вынуждена экономить и потому домой ездила редко. Но, возможно, теперь, когда дела на работе шли в гору, всё могло измениться? Всем было хорошо известно, что Марит Ос – одна из самых перспективных сотрудниц и может сделать хорошую карьеру, если будет следовать правилам фабрики.

Марит вздохнула, и на какое-то мгновение ей показалось, что певица с потрескавшейся гитарой перевела на неё взгляд под тёмными очками. Но, скорее всего, девушке это только показалось и сверкнувший в стёклах очков тусклый отсвет сыграл с ней шутку. Стрелки часов показывали почти семь, а юноша с небесно-голубыми глазами так и не появился. Это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Либо он просто пошутил над Марит, либо его задержали инспекторы фабрики, а если это так, то девушка даже и представить себе не решалась, что могло случиться тогда.

Подошёл поезд, и Марит поспешила к нему. Но сначала дорогу девушке преградил какой-то мужчина. Он пихнул Марит со всей силы. Потом по ноге девушки проехала огромная детская коляска для двойни в спортивном стиле с толстыми шипованными шинами. И, наконец, какая-то женщина толкнула Марит в грудь локтем так, что та едва не задохнулась.

– Куда лезешь, нахалка паршивая! – крикнула женщина, грозя кулаком.

Марит опустила голову и остановилась. Но тут – откуда ни возьмись – появилась целая футбольная команда в ярких спортивных костюмах. Каждый из пробегавших мимо игроков задевал Марит. И как она ни пыталась сдержаться, слёзы ручьями потекли по её щекам.

– Ну что встала как вкопанная, кляча! – крикнул девушке старик и ударил её зонтиком. За ним послышались другие голоса. Ещё несколько человек толкнули Марит, и она пошла по перрону куда глаза глядят, затерявшись в стремительно двигавшемся потоке людей. Больше её никто не толкал.

«Нельзя выделяться, – уже в тысячный раз сказала сама себе Марит. – Тогда у меня будет хорошая работа и я смогу помочь своей семье».

«Иди только прямой дорогой, – бормотала Марит себе под нос. – Только прямой».

Начальница фру Гросен

Марит Ос работала за письменным столом в огромном зале, где рядами стояли другие такие же столы. Посередине находилось рабочее место фру Гросен, обнесённое стеклянными перегородками. Фру Гросен руководила работавшими в зале сотрудниками и часто их ругала. Её сердитый голос то и дело доносился либо из большого висевшего на стене рупора, либо из маленьких, стоящих на каждом столе. Директор фабрики Хансен-Высочансен как-то раз похвалил фру Гросен, и та вспоминала об этом при каждом удобном случае.