Когда рассеется туман - Мортон Кейт (2007)

Несмотря на ледяной холод, я обрадовалась возможности прогуляться. После нескончаемых праздников — сперва Рождество, теперь вот Новый Год — приятно было провести утро в одиночестве, вдали от бесконечного брюзжания Нэнси. После нескольких месяцев относительного спокойствия она вдруг снова решила взяться за меня всерьез: следила, критиковала, ворчала. Мне почему-то казалось, что меня готовят к каким-то переменам, только пока непонятно — каким.

Кроме того, у меня была своя тайная причина посетить деревню. Недавно вышел четвертый роман Конан Дойла о Шерлоке Холмсе, и я договорилась с торговцем, что приду за ним. Я копила деньги целых полгода, книга станет первой в моей жизни настоящей покупкой. «Долина страха» — одно название чего стоит!

Торговец с женой и шестью детьми жил в сером каменном доме, стиснутом со всех сторон другими, точно такими же. Улица представляла собой ряд унылых зданий, приткнувшихся за железнодорожной станцией. В воздухе висел запах горящего угля, булыжники на мостовой почернели, а фонари покрылись слоем сажи. Я робко постучала в облезлую дверь. Подождала. Ребенок лет трех, в грязных ботинках и поношенном свитере, сидел рядом со мной на ступеньке, колотя палкой по водосточной трубе. Голые исцарапанные коленки посинели от холода.

Я постучала погромче. Наконец дверь отворилась, за ней стояла худая, как палка, беременная женщина. Фартук туго натянулся на огромном животе, на руках она держала младенца с красными, воспаленными глазами. Не говоря ни слова, женщина молча смотрела куда-то сквозь меня, пока я пыталась обрести дар речи.

— Здравствуйте, — сказала я наконец тоном, позаимствованным у Нэнси. — Меня зовут Грейс Ривз. Я к мистеру Джонсу.

Женщина молчала.

— Я покупательница. — Голос предательски дрогнул от неуверенности. — У вас ведь можно купить книжку?

В глазах женщины проснулся едва заметный интерес. Она поудобней перехватила ребенка и мотнула головой вглубь дома.

— Муж там, на заднем дворе.

Хозяйка посторонилась, и я протиснулась мимо нее, благо в этом крошечном доме невозможно было заблудиться. Сразу за дверью начиналась пропахшая кислым молоком кухня. Два оборванных малыша катали камешки по исцарапанному сосновому столу.

Старший ловко сбил камешек брата и поднял на меня круглые глаза — две луны на худеньком личике.

— Вы к папе?

Я кивнула.

— А он на улице, смазывает повозку.

Наверное, у меня был растерянный вид, потому что его короткий пальчик указал на маленькую дверцу около печи.

Я снова кивнула, пытаясь улыбаться.

— Скоро я тоже начну с ним работать, — объявил мальчик, возвращаясь к своему камешку и прицеливаясь вновь. — Когда мне будет восемь.

— Везет тебе… — с завистью протянул младший.

— Ну, кто-то же должен присматривать за домом, пока папы не будет, — пожал плечами старший. — А ты еще слишком маленький.

Я подошла к дверце и толкнула ее. Под увешанной пожелтевшим бельем веревкой склонился, осматривая колеса своей тележки, торговец.

— Развалюха чертова, — бурчал он.

Я кашлянула, он оглянулся и ударился головой о ручку повозки.

— Хлам!

Он сощурился на меня, попыхивая трубкой. Попытка еще раз изобразить Нэнси провалилась, и я постаралась выговорить хоть как-нибудь:

— Меня зовут Грейс. Я за книгой.

Тишина.

— Сэр Артур Конан До…

Торговец облокотился о тележку.

— Я вас узнал.

Он тяжело вздохнул, я почувствовала горячий, сладковатый запах табака. Вытер масляные руки о штаны и, рассматривая меня, сказал:

— Вот, чиню тележку, чтобы сын мог с ней управляться.

— Когда вы уходите? — спросила я.

Он поднял взгляд над бельевой веревкой, отягощенной желтоватыми, словно саваны привидений, простынями, к голубому небу.

— Через месяц. В морскую пехоту. С детства хотел увидеть океан.