Когда рассеется туман - Мортон Кейт (2007)

— Можно было сразу догадаться, — фыркнула Ханна.

Дэвид не обратил на нее внимания.

— Кто-то же должен присмотреть за этим парнем, — улыбнулся он, глядя на Робби. — И вообще — не ему одному все интересное.

Я прочла в его взгляде что-то такое… Восхищение? Обожание?

Ханна заметила то же самое. Сжала губы. Теперь она знала, кто виноват в предательстве брата.

— Робби идет на войну, чтобы слинять от своего старика, — сказал Дэвид.

— А почему? — возбужденно спросила Эммелин. — Что он наделал?

— Это долгая и грустная история, — пожал плечами Робби.

— Ну хоть намекните! — просила Эммелин. — Пожалуйста! — Она широко раскрыла глаза. — Знаю! Он грозится лишить вас наследства!

Робби сухо, безрадостно рассмеялся.

— Да нет. — Он покатал в пальцах стеклянную сосульку. — Как раз наоборот.

— Он грозится оставить вам наследство? — нахмурилась Эммелин.

— Он хочет, чтобы мы изображали счастливое семейство.

— А вы не желаете быть счастливым? — холодно поинтересовалась Ханна.

— Я не желаю быть семейством, — ответил Робби. — Мне и одному неплохо.

Эммелин еще шире раскрыла глаза.

— А я бы ни за что не согласилась жить одна — без Ханны, без Дэвида. И без Па, конечно.

— Тебе этого не понять, — сказал Робби. — Твои родные не делали тебе зла.

— А ваши? — спросила Ханна.

Наступила тишина. Все, включая меня, уставились на Робби.

Я затаила дыхание. Я ведь уже слышала историю нашего гостя. В ночь его неожиданного приезда в Ривертон, пока мистер Гамильтон и миссис Таунсенд хлопотали насчет ужина и спальни, Нэнси наклонилась к моему уху и поделилась всем, что знала сама.

Робби — сын недавно титулованного лорда Гастинга Хантера, который прославился изобретением нового вида стекла — его можно было обжигать в печи. Лорд купил большое имение под Кембриджем, выделил одну из комнат для своих экспериментов и зажил жизнью сельского помещика, вместе с женой. А этот мальчик, по словам Нэнси, появился на свет в результате интрижки Хантера с горничной. Молодой испанкой, ни слова не знавшей по-английски. Девушка быстро надоела лорду, но он согласился содержать ее и ребенка и даже оплатить обучение мальчика в обмен на молчание. Молчание ее и довело: говорят, она наложила на себя руки.

Как не стыдно, повторяла, покачивая головой, Нэнси, так обращаться с горничной, оставлять ребенка без отца? Неудивительно, что им все сочувствуют. И все-таки, многозначительно глядя на меня, говорила она, ее светлость вовсе не в восторге от такого гостя. Не нашего он поля ягода.

Понять ее было несложно: есть титулы и титулы — одни передаются от поколения к поколению, другие сверкают, что твой новый автомобиль. Робби, сын (неважно, законный или нет) новоявленного лорда Хантера, был недостаточно хорош для Хартфордов, а значит, и для нас.

— Ну расскажите! — просила Эммелин. — Чем вас обидел ваш папа?

— Что еще за допрос? — улыбаясь, перебил ее Дэвид и повернулся к Робби: — Извини, Хантер. Эта парочка на редкость любопытна. Им общения не хватает.

Эммелин с улыбкой кинула в него ворохом бумаги. Бумага не долетела и свалилась в кучу других оберток, разбросанных под елкой.

— Ничего страшного, — напряженно ответил Робби и отбросил с лица прядь волос. — С тех пор, как умерла мама, отец пытается меня приручить.

— А вы? — спросила Эммелин.

— А я не хочу, чтобы меня приручали. Особенно он.

— А зачем он это делает? — не отставала Эммелин.

Робби грустно улыбнулся:

— Отец долго пытался забыть о моем существовании, а теперь вдруг сообразил, что ему нужен наследник. Жена, видимо, не смогла подарить ему сына.

Эммелин переводила непонимающий взгляд с сестры на брата.

— Вот Робби и собрался на войну, — подытожил Дэвид. — Чтобы отвязаться.

— Сочувствую, — нехотя выдавила Ханна.