Сон № 9 - Дэвид Митчелл (2001)

Госпожа Хохлатка снесла последнее яйцо за эту неделю. Она обернула его ватой, положила вместе с другими в плетеную корзину и накрыла салфеткой. Потом в последний Раз пробежала глазами список покупок: вязальная спица номер девять, лосьон против блох, индийские чернила цвета индиго, польский полироль, занзибарский марципан, две связки свежих светских свечей. В дверь ее будуара постучали, потом раздалось «гм» Козла-Сочинителя.

– Да, мой господин?

Дверь со скрипом приоткрылась, и Козел-Сочинитель поверх очков заглянул в щель.

– Я вижу, вы собираетесь на рынок, госпожа Хохлатка?

– Да, мой господин. Хочу продать свои яйца.

– Замечательно, замечательно. В этих местах я чувствую катастрофическую нехватку коротких рассказов. Я подумал, может быть, вы отнесете одну из моих книг на рынок, вдруг мимо будет проходить какой-нибудь книготорговец. Мало ли что может случиться. Предложение, спрос и все такое…

– Ваша правда, мой господин.

Госпожа Хохлатка была настроена скептически, но не хотела оскорбить чувства Козла-Сочинителя и поэтому положила книгу в карман фартука. Дверь со стуком отворилась, и в комнату ворвался ветер. На пороге вопросительно мычал Питекантроп.

– Да,– ответила госпожа Хохлатка.– Я ухожу. Нет, пойти со мной нельзя – я не хочу, чтобы ты опять распугал всех покупателей, как в тот раз au marche в Марракеше.

Питекантроп пробормотал что-то насчет одолжения и раскрыл перед госпожой Хохлаткой сложенные ладони. Она чуть не выронила корзину.

– Черви! У меня в будуаре! Здесь живут уважаемые, сытые создания! Они не едят червей! Да как ты посмел подумать, что можно эту дрянь положить рядом с моими чудесными свежими яйцами! Убирайся отсюда сейчас же! Невежа!

«Храни, Господи, мои перья»,– думала госпожа Хохлатка, проходя по разоренным пустошам. Что здесь случилось? Когда-то пейзаж радовал глаз, но сейчас поля, засеянные злаками, были мертвы или умирали, деревья обгорели или вовсе превратились в щепки, а выжженная до сажи земля испещрена воронками. Ржавые стволы искореженных танков торчали из пробоин, как готовые к бою мужские члены. Чертыхался чертополох. Разорванная труба цедила нечистоты в болото из оборванных проводов. От него исходило такое зловоние, что госпожа Хохлатка закрыла нос шалью.

– Что за чертовщина!

Вдруг небеса взвизгнули во всю силу своих легких. Госпожа Хохлатка едва успела загородить собой драгоценную корзину с яйцами и прикрыть уши крыльями, как от оглушительного звукового удара фартук у нее задрался выше головы, а панталоны вздулись. Взрывная волна схлынула. Госпожа Хохлатка огляделась и поднялась на ноги. Посмотрев вверх, она увидела прелюбопытное зрелище: какой-то хиппи на психоделически раскрашенной доске для серфинга падал с неба прямо на нее! Она непроизвольно схватила корзину и порхнула за большую бочку с надписью «Активный апельсин». Хиппи на предельной скорости врезался в грязь. Из получившегося от столкновения кратера полетели камни и характерные звуки. Госпожа Хохлатка смотрела, как оседает пыль, слишком пораженная, чтобы произнести хоть слово, даже про себя. Из кратера раздался стон.

– О, мэн! – Хиппи перебросил себя через край воронки. У него были ярко-рыжие дреды, огромные солнечные очки и подрагивающий над головой нимб.– Мэн.

Увидев госпожу Хохлатку, он изобразил рукой знак мира.

– Добрый день, мэм.

К госпоже Хохлатке вернулась способность шевелить языком:

– Рискованное было падение, не иначе.

– Проклятые «Фантомы»! Сдули меня подчистую! Даже не увидел, как они подлетели. Наверняка сейчас бомбят город, если там еще осталось что бомбить. Но раз у них есть боеприпасы, то они должны их израсходовать.

– Вы ничего себе не сломали?

– Только гордость, мэм, спасибо, что спросили. Я, видите ли, бессмертен.

– Простите?

– Бессмертен. Меня зовут Бог. Чрезвычайно рад с вами познакомиться.