Школа Добра и Зла. В поисках славы - Соман Чайнани (2017)

– Ну, честно говоря, лица у них были на удивление спокойные, – сказал Ланс и громко рыгнул. – Не ругались, не кричали, заявляли только, что я не имею права сажать их в тюрьму до тех пор, пока Тедрос не объявлен королем. Я в ответ сказал, чтобы они заткнулись и топали куда им приказано.

– Между прочим, они сказали все верно, – подала голос Гиневра. – А если ты, Ланс, не умеешь вести себя прилично, я прикажу, чтобы тебя перевели на вегетарианскую диету.

Тедрос и Ланселот взглянули на Гиневру.

– Это правда – то, что они сказали?! – удивился Тедрос.

– Овощи?! – ужаснулся Ланселот.

– До твоей коронации и официального объявления тебя королем вся власть в Камелоте принадлежит Совету Старейшин, назначенному покойным Артуром, – пояснила Гиневра. – Однако всего через несколько часов ты станешь королем – и вот тогда уже сможешь делать с этими ворами все, что пожелаешь. Это все хорошо известно дворцовой страже, поэтому никто из них даже не попытался помешать Лансу тащить прохвостов в тюрьму.

Тедрос после слов матери заметно успокоился и снова принялся разглядывать свое отражение в зеркале.

– Дорогой, хватит крутиться перед зеркалом – ты и так прекрасно выглядишь. Честное слово, замечательно, – сказала Гиневра. – А вот бедняжке Агате, вероятно, нужно помочь подготовиться к выходу на люди. Пойду-ка я посмотрю, что да как там у нее, а вы уж тут как-нибудь вдвоем, по-мужски с Лан…

– Да с Агатой все в порядке, не волнуйся, – прервал ее Тедрос, осторожно выдавливая обнаружившийся под нижней губой прыщик. «Что я делаю?! – подумал Тедрос. – Я становлюсь ничуть не лучше Софи».

Вслух же он добавил:

– Кроме того, не забывайте, что мне сегодня исполняется шестнадцать лет, и я хочу в этот день побыть с матерью.

Не привыкшая к подобным нежностям, Гиневра густо покраснела от этих слов.

– А мне кажется, что наш маленький король просто побаивается оставаться со мной наедине, – подколол Тедроса Ланселот.

– Еще раз назовешь меня маленьким – разнесу тебя на клочки, – парировал Тедрос, многозначительно похлопывая ладонью по висящему у него на поясе Экскалибуру. – А вообще-то оставаться наедине с тобой удовольствие так себе. Вряд ли найдется много желающих испытать такое счастье.

– Твоя мать, например. Она очень даже любит оставаться со мной наедине, – многозначительно подмигнул Ланселот.

– О господи, – закатила глаза Гиневра.

– Рядом с Агатой все время трется та странная женщина-домоправительница… Ну, она еще душится так, что тараканы дохнут, – сказал Тедрос, рассматривая в зеркале свои зубы. – Она набивалась мне в помощницы, но я сказал, что предпочитаю вас двоих. По-моему, она была очень огорчена.

– Кстати, что за дела с этой дамой, а, Гвен? – спросил Ланселот. – Когда мы приехали сюда прошлой ночью, она была так взволнована. И ты тоже была огорошена, когда ее встретила.

– Да ничего особенного, – неохотно, коротко пояснила Гиневра. – Леди Гримлейн была у меня управляющей хозяйством, я наняла ее сразу после рождения Тедроса. Потом уволила. А теперь она снова вернулась.

– А что, в таком случае, произошло между вами, когда ты ее…

– Ничего не произошло, Ланс.

– Тогда почему сегодня ночью у тебя было такое лицо, словно ты увидела не эту леди Гримлейн, а Милли?

– Кто такая Милли? – спросил Тедрос.

– Коза. Рогатая. При каждой встрече гонялась за твоей матерью вокруг нашего дома, – ответил Ланселот.

Гиневра гулко шлепнула его по спине.

– Боже, сколько же свободного времени было у вас обоих, когда вы сбежали отсюда! – с затаенной завистью пробормотал Тедрос, по-прежнему глядя на себя в зеркало.

– В принципе, леди Гримлейн можно в расчет не принимать, – трезвым, спокойным тоном заметила Гиневра. – Она всего лишь прислуга, приставленная Старейшинами к принцу вплоть до его коронации. Как только тебя официально объявят королем, ты будешь иметь полное право тут же ее прогнать, раз и навсегда.