Почти касаясь - Колин Оукли (2017)

– Я знаю! Я знаю! Она амиш! Меня бабушка вози-ла к ним в Пенсильванию в том году. У них нет ни телевизоров, ни посудомоечных машин.

– У всех есть телевизоры.

Я пыталась высмотреть, кто это сказал, но в таком гаме это было невозможно.

– Она – серийный убийца. – Слово «убийца» словно высосало весь воздух из комнаты, и все обернулись на мальчишку в инвалидной коляске. Его темные глаза не смотрели на меня, они вообще ни на кого не смотрят.

Его отец, во всяком случае я думаю, что он был его отец, хоть они совсем и не похожи друг на друга, стоял за креслом, вцепившись в его ручки, и нервно смеялся:

– С чего ты так решил, дружище?

– Перчатки. Серийные убийцы надевают перчатки.

Пятнадцать ребятишек отвернулись от него и во все глаза посмотрели на меня и на мои руки. Я заерзала на стуле, сердце опять заколотилось.

– Кто такой «серийный убийца»? Это кто-то, кто очень любит сериалы?

– Почему они носят перчатки?

– Я люблю мультсериалы!

– Ты нас убьешь? – раздался трясущийся голосок.

По меньшей мере двое разрыдались.

Мне казалось, что мое сердце колотится так громко, что его вот-вот кто-то услышит. Как в той истории, что написал Эдгар Аллан По. Это гораздо хуже, чем я ожидала. Я смотрела по сторонам в поисках пути для отступления, но дети все заполонили. Я сделала глубокий вдох и хлопнула в ладоши, обернутые кожей перчаток. Я с этим справлюсь.

– Никто никого убивать не собирается. – Я одарила их самой дружелюбной из своих улыбок. – И одета я не как серийный убийца, не как Леди Гага, не как амиш, хотя ваши варианты мне понравились. – Я кивнула пожарному, думаю, это он говорил про амишей и телевизоры. Он просиял. – Дам вам одну подсказку.

Я почувствовала, что дети подались вперед. И даже несмотря на то, что это всего лишь дети, мои щеки раскраснелись, и я мечтала о том, чтобы стул подо мной развалился, и я осталась завалена обломками. Я кашлянула.

– Надежда, – первое слово вырвалось писком, будто я мышь. Пробую еще раз. – Надежда – птичка малая на жердочке души. Ее простые песенки без слов, но хороши[4].

Стихи повисли в воздухе, дети молча глазели на меня. Наконец один из них решается:

– Ты – птица?

Я разглядывала их маленькие личики. Думаю, они были просто еще слишком юны для Эмили Дикинсон. И тут мой взгляд упал на отца, стоящего за креслом-каталкой. Он смотрел на меня, но не просто смотрел, его глаза буравили мое лицо, он почти смотрел сквозь меня, не мигая. Может, он все еще считал, что я серийный убийца.

Я опустила взгляд и взяла первую книгу из стопки.

– Плоский Стэнли и дом с привидениями, – объявила я. – Начнем.

Прозвучали крики радости. Никогда не слышала о плоском Стэнли, но, судя по реакции, он нравился детям. Про себя я благодарила Роджера хотя бы за то, что он выбрал подходящие книги.

Позже, когда дети с полными руками сладостей рассыпались между рядами стеллажей искать своих родителей (Луиза нашла пакеты с конфетами и принесла их мне), Мэдисон Х. подкатила ко мне свою коляску и шепнула:

– До сих пор поверить не могу, что Донован не пришел. Дети ждали этого несколько недель.

Я опустила взгляд на ребенка, уютно устроившегося в автокресле, он внимательно смотрел на нас. Интересно, каково это – держать на руках ребенка. Чувствовать, как его ресницы щекочут щеку.

– Он сказал, что у него какая-то очень важная встреча. – Она изображает кавычки пальцами. – Думаю, что на самом деле это значит: я буду трахать секретаршу.

Я закашлялась от неожиданности, прямо-таки поперхнулась ее словами. И надеялась, что этого никто не услышал.

– В любом случае, я была рада с тобой увидеться. Надо будет выбраться пообедать на следующей неделе.

Я уставилась на нее так, словно она вдруг заговорила на суахили. Пообедать. Интересно, она так сказала из вежливости или на самом деле хотела это сделать.