Золото стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл (1981)

Перед Шарпом лежала французская территория, и Керси, ехавший впереди, настороженно высматривал знаки вражеского присутствия. Здесь, на охотничьих угодьях французов, разыгралось великое множество драм – мелких, но кровопролитных стычек между партизанами и кавалеристами. Поэтому Керси держался вершин – если вдруг покажется неприятельский патруль, стрелки укроются среди высоких скал, недосягаемых для конницы. Солдаты, судя по всему, волновались, их радовало, что враг наконец-то рядом. Люди ухмылялись, когда Шарп окидывал взглядом роту, пробирающуюся по козьей тропе.

Сейчас в роте было лишь двенадцать стрелков, считая его самого, – двенадцать из тридцати одного, пережившего ужасы отступления к Корунье. Зеленые кители – отличные солдаты, лучшие бойцы в армии. Он гордился ими. Бывший браконьер Дэниел Хэгмен – в стрельбе ему равных нет. Пэрри Дженкинс – пять футов и четыре дюйма уэльской болтливости, умелец варить суп из топора. В бою рядом с Дженкинсом всегда Исайя Танг, знающий толк в книгах и выпивке, мнящий Наполеона просвещенным гением, а Британию – гнусной тиранией, однако дерущийся с хладнокровием и удалью настоящего стрелка. Танг читает друзьям приходящие изредка письма, его все время подмывает спорить с Шарпом об идее всеобщего равенства, но он не отваживается. Хорошие солдаты.

Остальные тридцать три – красные мундиры, вооружены гладкоствольными мушкетами Брауна Бесса, но при Талавере показали себя неплохо, да и зимнюю скуку на границе перенесли достойно. Лейтенант Ноулз, все еще благоговеющий перед Шарпом, – офицер что надо, смел и честен. Шарп кивнул капралу Джеймсу Келли, тощему ирландцу, ошеломившему батальон женитьбой на Прю Бакстер, вдове на фут выше него ростом и на два стоуна тяжелее. Но три месяца семейной жизни едва ли отучат ирландца улыбаться. А вот и сержант Рид, методист, пекущийся о душах товарищей, – и право, ему есть о чем печься. Ибо в роте легкой пехоты хватает бывших преступников, которых вербовка спасла от закона, а уж греху пьянства предавались чуть ли не все. Но теперь они в роте Шарпа, и он будет их защищать, даже таких ничтожеств, как рядовой Баттен или рядовой Роч, уступающий свою жену по шиллингу за раз.

Самый лучший среди них – сержант Харпер – шагал рядом с Шарпом. Кроме семиствольного ружья он тащил ранцы двух солдат, падавших с ног от усталости после ночного перехода.

Ирландец мотнул головой, указывая вперед.

– Что дальше, сэр?

– Заберем золото и вернемся. Все просто.

Харпер улыбнулся. В бою он был страшен, любил напевать древние саги про гэльских героев – воинов Ирландии. Но в обычное время предпочитал скрывать смышленость за услужливостью, которая одурачит самого черта.

– Вы в это верите, сэр?

Шарп не успел ответить. В двухстах ярдах впереди Керси остановил коня и спешился. Затем указал направо, вверх по склону, и Шарп повторил его жест. Рота быстро рассредоточилась и залегла среди камней, а встревоженный Шарп подбежал к майору.

– Сэр?

Керси не ответил. Он напрягся, как охотничий пес, готовый поднять дичь, но по его глазам Шарп догадался, что майору и самому невдомек, отчего он насторожился. Тут явно сработал инстинкт – лучший дар солдата, однако Шарп, склонный доверять собственной интуиции, ничего не чувствовал.

– Сэр?

Майор указал кивком на вершину холма, что стоял в полумиле.

– Видите камни?

Шарп разглядел груду валунов на самой верхушке.

– Да, сэр.

– Среди них один белый, да?

Шарп кивнул, и Керси, похоже, обрадовался, что глаза его не подвели.

– Это значит, противник близко. Идем дальше.

Майор вел на поводу своего Мальборо по скальному лабиринту, и Шарп, терпеливо следуя за ним, раздумывал, сколько еще тайных знаков встретили они на пути минувшей ночью. Охваченная любопытством, рота все же помалкивала. Керси провел ее через гребень в усыпанную камнями долину, а затем люди снова двинулись на восток – к селу, где должно было ждать золото.