Чужое сердце - Шарлотта Валандре (2011)

– В том числе… но я не философ, я просто врач-специалист.

Стивен говорит уверенно, с серьезной педантичностью.

Сидя прямо на стуле, он сохраняет между нами социальную дистанцию, как учитель со своим учеником. Он выдергивает руку, которую я сжала, пытаясь подкрепить речь точными жестами. «Сила, смелость…» – говорит он, сжимая кулаки. «Эмоции…» Вечно эти кулаки, это лицо, непреклонное, как в бою. Мое внимание внезапно отвлекает биение моего вдруг разогнавшегося сердца. Я слышу свою тревогу, свое несогласие. Я возвращаюсь к нашему разговору:

– Вчера вечером я впервые в жизни смотрела в Интернете пересадку сердца… Это было впечатляюще… Можно было видеть трансплантат, лежащий рядом с больным сердцем, которое еще билось после того, как его вырезали…

– Это нормально, в течение нескольких секунд после прекращения кровотока узловая ткань и сократительные клетки, заставляющие сердце биться, продолжают работать… Ты собираешь информацию? Чего ты добиваешься?

– Я хочу понять…

– Возвращаясь к твоему первоначальному вопросу – не верь всему что ты можешь прочесть о клеточной памяти… Конкретно: сердце – это потрясающая помпа, жизненно необходимая, и ничто иное… Я ответил на твои вопросы?

– О сердце в общем – да, но не о твоем.

– В смысле?

Я опять шучу… Я предлагаю Стивену последний кусок этого с любовью размороженного пирога. Он соглашается, откусывает и несколько мгновений пребывает в задумчивости. Потом встает и идет к моей Пизанской башне из DVD-дисков, чтобы выбрать фильм на сегодняшний вечер. Я следую за ним, обвиваю Стивена руками. Мне бы хотелось лечь рядом с ним и слышать, как бьется его сердце.

Мы занимаемся любовью. Это доказательство желания, которое я способна вызывать, всегда меня окрыляет. Наши движения в этот раз кажутся более автоматическими, чем обычно, наши тела обретают синхронность, но мы полны разных эмоций, мы далеки друг от друга, погружены каждый в свои мысли, в свои тайны, в поиски своей символики сердца.

После пика наслаждения Стивен быстро встает с кровати. Он исчезает в ванной. Я откидываюсь и поглаживаю уже влажные простыни, немного смятые, – мне приятно их медленно гладить, мои руки еще жаждут прикосновений. Потом я слышу, как он стремительно вбегает обратно, в ярости.

– Да ты совсем свихнулась! На презервативе кровь!

– Что?

– Да, кровь, посмотри на эти следы!

– Я ничего не вижу. Он порвался?

– Нет! К счастью! Что у тебя, месячные?

– Нет, они закончились.

– Когда?

– Позавчера, вчера, я не знаю…

– Ты не знаешь?! Невероятно, ты сошла с ума, совсем сошла с ума!!!

Стивен вопит, стоя посреди моей спальни.

Он швыряет презерватив на пол, сгребает свою одежду – поспешно, как застигнутый врасплох любовник.

– Что ты делаешь?

– Ухожу!

Агрессия парализует меня. Я позволяю Стивену сбежать. Оглушенная, я поднимаюсь и медленно, не произнося ни одного из тех слов, которые мне хочется выкрикнуть, встаю с кровати. Я подбираю презерватив, на котором есть всего пара едва заметных светлых капель крови, отбрасываю его и, как робот с севшими батарейками, иду к ящику с лекарствами. Я немного превышаю дозировку. Терапия отключки. Завтра посмотрим.

Утреннее солнце окрасило в белый цвет всю мою комнату. Этот свет чудесен. Я проснулась? Где я? Косой луч пробивается сквозь шторы, разрезает воздух подобно лучу прожектора, высвечивает кружащиеся пылинки и нагревает простыни. Я наконец просыпаюсь. Поздно. Я одна, и небо снаружи невыносимо светлое.