Последние подростки на Земле - Макс Брэльер (2015)

Я жевал печенье, приготовленное девочками-скаутами, хрустел картофельными чипсами и слушал, как дикторы уверяют, что на западе безопаснее. А потом, на пятый день, радио замолчало…

Поэтому я снова стал спать.

Так же, как сейчас.

Когда я наконец набрался смелости, чтобы выбраться наружу и посмотреть, что происходит, с тех безумных событий на школьной парковке прошло уже девять дней.

И за эти девять дней все было разрушено.

* * *

КХРР-ШШШШШ!

Потрескивающий, шипящий звук врывается в мой кошмарный сон.

Я дважды моргаю. Я плохо понимаю, что происходит. И где я нахожусь.

И снова: КХРР-ШШШШШ!

«Какого черта?» – спрашиваю я, садясь и протирая глаза. Уже утро. Восходящее солнце слепит глаза.

И снова: КХРР-ШШШШШ!

Постепенно стряхиваю с себя утреннее оцепенение. Я помню, где я. В доме на дереве. Сорок третий день с начала Монстр-Апокалипсиса.

А этот звук – это КХРР-ШШШШШ – мне знаком!

Это рация!

Я вскакиваю на ноги. Ну почти. Одна нога еще не проснулась. Я падаю, ударяюсь коленом об пол, но быстро собираюсь с силами, потому что теперь меня не остановить. Лечу к выходу, хромая на одну ногу, так стремительно, что задеваю головой дверной проем. Я практически ныряю вниз за рацией.

Голос на том конце рации произносит:

«Джек, друг мой. Это я. Это Квинт».

Квинт! Он жив!

Но подождите…

И тут мне приходит ужасная, жуткая мысль, от которой вскипает мозг.

А вдруг это ловушка, которую подстроили зомби?

Могли ли зомби и монстры начать разговаривать? Если да, это может стать идеальной уловкой, чтобы меня погубить…

Поэтому я сказал:

– А, Квинт, старина. Один маленький вопросик. Ты живой, да? Ты ведь не какая-то там нежить, которая хочет меня обмануть, обвести вокруг пальца, правда?

– Я очень даже живой, Джек.

Уф-ф!

Подождите…

Это именно то, что сказал бы Квинт-зомби.

Я должен изобразить Мистера невозмутимость.

– Квинт, какое у тебя любимое блюдо? – спрашиваю я.

– Мозги.

Но потом рация снова шипит, и голос Квинта произносит:

– Ха-ха! Шучу, дружище. Брюссельская капуста.

УФ-Ф!

У меня прямо гора с плеч: мой лучший (и единственный) друг жив! И мне даже не хочется троллить его, мол, ему тринадцать лет, а его любимое блюдо – брюссельская капуста.

– Старик, это действительно ты! – восклицаю я.

– Воистину. Условимся о встрече? Мне есть чем удивить тебя.

Квинт воображает себя ученым и, наверное, поэтому считает нужным разговаривать как чудной старик из девятнадцатого века.

Не спрашивайте почему.

– Да! – отвечаю я. – Потусуемся, как в старые добрые времена! Чем займемся? Видеоигры? У меня есть генератор, он дает электричество!

– Да, видеоигры, – говорит Квинт. – Можно будет поиграть. Скоро увидимся, Джек.

Я расплываюсь в улыбке. От уха до уха.

Вот буквально: краешком губ касаюсь мочки уха.

– Квинт, это лучшее, что я слышал в жизни.

«Конец связи», и я по-настоящему просыпаюсь. Зеваю, потягиваюсь, иду в туалет, касаюсь пальцев ног, сплевываю, брызгаю в лицо дождевой водой из ведра, стоящего снаружи.

Пора выстроить маршрут к дому Квинта – и пополнить список Подвигов после конца света.

В моей штаб-квартире на дереве есть меловая доска. Я прихватил ее в начальной школе по соседству, когда наконец вспомнил, какой я смельчак, и выбрался на разведку.

Она здоровенная, ее можно переворачивать и писать с обеих сторон.

Это очень удобно. К тому же, пользуясь ею, я чувствую себя генералом времен Второй мировой.