Машина пространства. Опрокинутый мир - Кристофер Прист (1974, 1983)

Машину качало все резче, и я слегка повернул руль, надеясь ее выровнять. Однако добился лишь того, что неприятности умножились: к бортовой качке, которая усиливалась с каждой секундой, добавилась еще более мучительная килевая.

– Я ничего не могу поделать, – признался я. – Просто не представляю себе, что можно предпринять.

– А что случилось?

– Из-за вас я ударил по рычагу ногой. И что-то сломал…

Тут мы оба сдавленно вскрикнули, потому что машина, как нам почудилось, перевернулась вверх дном. На нас внезапно обрушился свет, исходящий из какого-то одного ослепительного источника. Я зажмурился – свет был непереносимо ярким – и попытался, шевеля рычагом, хотя бы ослабить тошнотворные ощущения. Беспорядочные качания машины приводили к тому, что источник света танцевал вокруг нас как безумный и на приборы то и дело ложились непроницаемо черные тени.

И сам рычаг вел себя не так, как прежде. Поломка стержня словно бы расшатала его, и стоило мне отпустить руль, как тот покосился сам собой, что вызвало новые колебания и шатания.

– Если бы найти этот сломанный стержень, – подумал я вслух и опустил свободную руку вниз: не удастся ли нашарить на полу какие-нибудь обломки.

В то же мгновение машина дала такой резкий крен, что меня едва не выбросило за борт. К счастью, Амелия не разомкнула объятий, и с ее помощью я кое-как удержал равновесие.

– Спокойнее, Эдуард, – произнесла она мягко, словно увещевая меня. – Пока мы в машине, нам ничто не грозит. Четвертое измерение гарантирует нам полную безопасность.

– Но мы можем наехать на что-нибудь!

– Ничуть не бывало. Для нас не существует препятствий, мы их просто не замечаем.

– Но что все-таки произошло?

Она объяснила:

– Никелевые стержни препятствуют произвольному смещению машины в пространстве. Перебив один из них, вы позволили машине двигаться в пространственных измерениях, и теперь мы стремительно удаляемся прочь от Ричмонда.

Ее слова повергли меня в ужас, а не прекращающееся ни на миг головокружение лишь подчеркивало размах тех грозных опасностей, которые поджидали нас впереди.

– Куда же мы попадем? – спросил я. – Кто знает, в какие дали занесет нас машина…

Амелия снова заговорила тем же увещевательным тоном:

– Мы в безопасности, Эдуард. Пусть машина скачет как ей угодно, я не сомневаюсь, что отказали только рычаги управления. Нас по-прежнему окружает поле четвертого измерения, и двигатель по-прежнему работает бесперебойно. Правда, мы теперь перемещаемся в пространстве, судя по всему, пересекаем многие сотни миль, но даже если очутимся за тысячу миль от дома, система автоматического возврата благополучно доставит нас обратно в лабораторию.

– За тысячу миль?.. – повторил я, ошеломленный той скоростью, какую, видимо, развивала машина.

Амелия на мгновение сжала руки чуть сильнее.

– Не думаю, чтобы нас в самом деле занесло так далеко. Похоже, что мы на всех парах несемся по кругу.

Это, пожалуй, в какой-то мере смахивало на истину, поскольку ослепительная точка света не прекращала бешено кружиться вокруг нас. Заверения Амелии меня, естественно, подбодрили, но выматывающая душу качка продолжалась, и чем скорее наше приключение подошло бы к концу, тем лучше. А раз так, я решил сделать еще одну попытку найти злополучный поломанный стержень.

Я поделился с Амелией своим намерением, и она, подавшись немного вперед, взяла руль в свои руки. Ее помощь избавила меня от необходимости держаться за рычаг; я наклонился и принялся ощупывать пол машины, втайне опасаясь, не вылетел ли стержень за борт в момент особенно сильного толчка. Шаря по полу в неверном свете, я вдруг наткнулся на ридикюль Амелии – тот стоял себе спокойненько там, где его поставили, на полу перед седлом. И секундой позже я нащупал искомое: деталька закатилась между ридикюлем и подножием седла и застряла там.