Машина пространства. Опрокинутый мир - Кристофер Прист (1974, 1983)

– Вы не знаете сэра Уильяма. Уверена, что он взвешивал, не взять ли на свое изобретение патент, но предпочел оставить мир в неведении. Катание на велосипедах – это спорт, а следовательно, удел молодежи. Велосипеды существуют ради физических упражнений на вольном воздухе. А вы сами убедились: чтобы ездить на таком велосипеде, не нужно тратить вообще никаких усилий.

– Да, но подобному изобретению могут найтись и другие применения!

– Несомненно. Потому-то я и сказала, что вы не знаете сэра Уильяма, да и нелепо было бы этого ожидать. Он человек неуемной интеллектуальной энергии. Как только одна задача решена, он немедля переключается на другую. Усовершенствованный велосипед предшествовал экипажу без лошадей, а тому на смену пришел летательный аппарат.

– А сейчас, – поинтересовался я, – он забросил летательный аппарат ради какой-то новой идеи?

– Совершенно верно.

– Смею ли я спросить вас, ради какой?

– Вы сегодня встретитесь с сэром Уильямом лично, – ответила Амелия. – Быть может, он сам расскажет вам о ней.

Я обдумал это предложение.

– Но вы жаловались, что иной раз он бывает крайне необщителен. Что, если он не захочет ничего рассказывать?

Мы снова сидели рядышком под тем же деревом, что и прежде.

– Тогда, – отозвалась Амелия, – вы, Эдуард, попросите меня об этом еще раз.

Глава IV. Сэр Уильям излагает свою теорию

1

Время шло, и вскоре Амелия объявила, что пора возвращаться.

– Устроим новые гонки или поедем на педалях, по старинке? – спросил я, хотя, признаться, мне не хотелось ни того, ни другого: хотелось оставить все, как есть, сидеть и сидеть вдвоем под деревьями.

Было по-прежнему солнечно, по парку плыла приятная, мягкая, ненавязчивая жара.

– Поедем по старинке, – твердо решила она. – Катиться по инерции – невелика польза.

– Тогда не будем торопиться, – предложил я. – Мы еще повторим такую прогулку, Амелия? То есть я хотел сказать, покатаемся на велосипедах еще раз, в следующую субботу или воскресенье?

– Из этого может ничего не получиться, – ответила она. – Иногда по воскресеньям я бываю занята, а время от времени мне приходится уезжать.

При мысли о том, что она путешествует вместе с сэром Уильямом, я ощутил укол беспричинной ревности.

– Но если вы будете здесь, в Ричмонде, мы покатаемся снова?

– Если вам захочется пригласить меня.

– Я вас приглашаю.

Оседлав свои машины заново, мы первым делом доехали обратно по тому маршруту, какой избрали для гонки, и отыскали мою потерянную шляпу. С ней ничего не случилось, и я водрузил ее на голову, но, чтобы ветер опять не сдул ее, надвинул пониже на глаза.

Обратный путь проходил без происшествий и по большей части в молчании. Наконец-то я догадался об истинной причине своего приезда в Ричмонд; я стремился сюда вовсе не за тем, чтобы встретиться с сэром Уильямом. Да, разумеется, я по-прежнему преклонялся перед его именем, но с какой радостью я променял бы предстоящую беседу на возможность провести еще час-другой и тем более весь вечер в парке с Амелией!

Мы вернулись в сад через маленькую калитку неподалеку от заброшенного сэром Уильямом летательного аппарата и отвели велосипеды на их постоянное место, под навес.

– Я пойду переоденусь, – сказала Амелия.

– Зачем? Вы и так восхитительно выглядите, – возразил я.

– А вы? Уж не собираетесь ли вы беседовать с сэром Уильямом в костюме, присыпанном травкой?

Она протянула руку и сняла травинку, которая каким-то образом забилась мне под воротник.

В дом мы вошли, как и вышли, через застекленную дверь гостиной. Амелия надавила на кнопку звонка, и в ответ на вызов явился слуга.

– Хиллиер, это мистер Тернбулл. Он зван на чай, а затем останется и на обед. Помогите ему привести себя в порядок.