Короли Жути - Николас Имс (2017)

Тут в опочивальню и ворвалась королева Агрии, словно злой дух, имени которого упоминать нельзя. На Лилит была весьма откровенная ночная сорочка. Разумеется, прошедшие годы и многочисленные беременности наложили на королеву заметный отпечаток, но ничуть не умалили ее необыкновенной – хотя и суровой – красоты. Равно как и то, что сейчас королева чуть не лопалась от злости. Следом за ней шел высокий мускулистый тип, почему-то без рубахи, зато со встревоженной физиономией и здоровенным мечом.

– Ох, ради Вайла Отступника, что здесь происходит? – осведомилась Лилит.

– Лилит! – Матрик сделал шаг к жене, но между ними вклинился тип с голым торсом. – Сюда пробрался убийца, но ребята… ну, ты же помнишь ребят?

Королева обратила ледяной взор на троих наемников, которые двадцать пять лет назад ради ее спасения рисковали жизнью.

– А что они здесь делают?

Король, совсем как Гэбриель недавно, огорченно заломил руки.

– Они пришли через зеркало… – произнес Матрик одновременно извиняющимся и умоляющим тоном; Клэй подумал, что если бы собаки умели разговаривать, то примерно так бы оправдывались перед хозяином за обосранный ковер.

– Милый, я же не спрашиваю, как они сюда попали, – ядовитым медовым голоском произнесла Лилит. – Я спросила, что они здесь делают.

– Да-да, конечно. Они собираются в Кастию.

– В Кастию? – с отвращением переспросила королева. – Зачем?

– Понимаешь… – Король неуверенно поглядел на Клэя.

– Это долго объяснять, – сказал Клэй.

В ковердейлском кабаке подавали так называемый королевский завтрак, который включал в себя подгоревшую яичницу из двух жиденьких яиц, обильно посыпанную черным перцем и политую густым красным соусом – Шеп именовал его «помидорной кровью», – а также хлеб, обжаренный до угольков, и, если повезет, пару кусочков груши, помятой не хуже самолюбия бездарного барда.

В общем-то, оно и неудивительно, но на самом деле Шеп не имел ни малейшего представления, что именно подавали на завтрак королю. Оказывается, по утрам на королевском столе красовались огромные стопки пышных золотистых оладий, щедро политых кленовым сиропом, пышущие жаром булки и караваи, изящные фарфоровые блюдечки с соленым маслом, ломтики тщательно поджаренного хлеба и невероятное количество варений – черничное, клубничное, малиновое, ежевичное, абрикосовое, виноградное, инжирное, а еще удивительная штука под названием апельсиновый конфитюр. Муг, как ни старался, слово «конфитюр» правильно произнести так и не смог. Стол ломился от пластов свиной грудинки, сочных колбас и яиц такой невероятной нежности и свежести, что Клэю послышалось гордое кудахтанье несушек на кухне.

Все это великолепие полагалось запивать либо свежевыжатым соком – яблочным, апельсиновым, клюквенным, – либо сухим белым вином, либо чаем с нежным цветочным ароматом, либо прохладной водой, для вкуса подкисленной соком южных лаймов, либо крепким фантрийским кофе, который Матрик глотал жадно, будто противоядие от отравы, выжигающей ему внутренности.

Клэй решил было, что это один из лучших завтраков в его жизни, но Лилит, сидевшая напротив короля в дальнем конце длинного стола, все испортила, объявив о своей беременности.

Неожиданная новость застала короля врасплох, с полным ртом оладий, – судя по всему, королева умела выбирать самое подходящее время для своих заявлений. Бокалы застыли на полпути ко рту, звон вилок стих, только пятеро детей Матрика продолжали есть и болтать, не обращая никакого внимания на разговоры взрослых.