Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер (2015)

Мы, по крайней мере, вполне довольствовались тем, что имели. Со временем мы все больше влюблялись в наш новый дом и друг в друга. Местные все реже приглашали нас к себе в гости, а мы все реже покидали пределы нашей фермы. Однажды Марк рассмеялся, когда я поскользнулась в грязи, возвращаясь из курятника. «Не нужно все яйца носить в одной корзине», – сказал он мне тогда. Муж был прав, совершенно прав, вот только ни я, ни он не знали, до какой же степени он прав. Не только куры отнимали наше время. Огород также оказался куда более перспективным начинанием, чем желание стать частью местной общины. Люсьен предпочитал слушать на ночь сказку о волшебном горшочке с овсяной кашей, потому что мы сказали, что в нашем саду закопан такой вот горшочек. Не важно, сколько мы из него получаем, остается не меньше. Свекла листовая, бобы, зеленый горошек, цукини, которые желтели и вырастали до огромным размеров, потому что не хватало времени, чтобы их приготовить, и ртов, чтобы съесть. Подобно детям мы радовались миру, в котором очутились, и широко распахивали окна каждое утро, обещая друг другу, что никогда не станем принимать это чудо за данность.

Наша овощная корзина даже завоевала в конце августа третье место на Миддлтонской сельскохозяйственной выставке.

– Неплохо для городских, – в шутку заявила я Мартину, чья земля находилась к югу от нашей.

– Думаю, у вас есть собственные секреты успеха.

– Какие такие секреты?

– Ну… Не знаю, чем вы удобряете почву… Уверен в одном: это удобрение в магазинах графства не продается.

Негодование по поводу успеха новичков было вполне искренним. Как я вскоре обнаружила, выставка была испорчена бесконечными жалобами на засуху. Молочный отдел представлял собой жалкое зрелище, хотя оставались еще овцы, эксмурские пони и прочие породы, привыкшие добывать себе пропитание среди кустарника и вересковых пустошей. Теперь они становились особенно популярными. Люди говорили, что эта выставка не задалась. В ней участвовало гораздо меньше народу. Шутки звучали какие-то безрадостные. Посетители тратили мало денег у шатра, где торговали пивом.

Когда мы вернулись домой, Марк сказал мне:

– Ступай за мной. Я хочу тебе кое-что показать.

Мы перешли через Первое поле, добрались до старых деревьев, растущих на опушке леса, и подошли к прежде полноводному ручью, служившему межой между нашей землей и участком Тейлоров. Как многие мелкие реки во время засухи, ручей, обмелев, разошелся на два русла, которые с двух сторон омывали берега недавно возникших островков. На противоположном от нас берегу не было видно следов пришедших на водопой животных, влажные камушки не сверкали в лучах закатного солнца. Была видна лишь грязь да сухие камни. Наш же берег представлял собой резкий контраст. Ручей пел. Ясень над нашими головами совсем не походил цветом своей листвы на пожухлые от жары деревья за пределами Велла. У нас под ногами мокрая болотистая почва кишела червями, мухами, личинками и прочей крошечной живностью.

– Это что, до самого Ленна так? – спросила я.

– Я пошел вдоль ручья, – ответил муж. – Возле живой изгороди вода уходит под землю.

– Безумие, – произнесла я. – Неудивительно, что Мартин считает нас обманщиками, ведьмаками или даже кем-то похуже. Это немыслимо.

Это было немыслимо тогда. Это и сейчас немыслимо, однако существует.

Марк сказал, что вода поступает из родника, который пробился на поверхность близ озерца в Веллвуде. Нам повезло, что этот родник находится в нескольких милях от ближайшей дороги, в труднодоступном месте. В противном случае он бы не удивился, если бы люди попытались выкачать нашу воду. А еще Марк сказал, что это добрый знак. Здесь очень красиво. Он должен был мне это сказать. Судьба нам благоволит.