Охота за слоновой костью (В джунглях черной Африки) (Другой перевод) - Уилбур Смит (1991)

Возможно, наделять грубых животных столь человеческими чувствами, как любовь, уважение или вера в то, что им понятно кровное родство и известно о продолжении своего рода, – все это выдумка, фантазия. Но никто из видевших, как старые самки подняв уши или резким криком успокаивают разбушевавшуюся молодежь, как стадо в безусловном повиновении следует за ними, не усомнился бы в их власти и авторитете. Никто из видевших, как они ласкают детенышей мягким хоботом или помогают им преодолеть особенно крутые подъемы, не мог не заметить их заботы. А когда грозила опасность, они ставили малышей за собой и бросались вперед, широко расставив уши, вскинув хоботы, готовые ударить по врагу.

Крупные самцы, огромные, массивные, превосходили их величиной, но не хитростью и яростью.

Бивни самцов длиннее и тяжелее, иногда они весят больше ста фунтов. Бивни старых самок искривлены, изношены, потрескались и обесцветились от старости, сквозь серую кожу слоних выпирают ребра, но слонихи никогда не ослабляли бдительность и заботу о стаде.

Самцы поддерживали непрочную связь со стадом из самок и детенышей. С годами они предпочитали одиночество и образовывали небольшие холостяцкие группы из двух-трех животных, навещая самок только когда чувствовали острый запах течки. А старые самки всегда оставались со стадом.

Именно они были той прочной основой, на которой покоилась социальная структура стада. Тесная община самок и детенышей полностью зависела от их мудрости и опыта в повседневной жизни и выживании.

Теперь сестры в полной гармонии направились к гигантской акации, усыпанной крупными стручками, заняли позиции по обе стороны ствола и прижались лбами к неровной шероховатой коре. Ствол был свыше четырех футов диаметром, неподвижный и прочный, как мраморная колонна. На высоте в сто футов расходились огромные ветви, а листва и стручки переплетались, образуя на фоне неба соборный купол.

Две самки принялись одновременно раскачиваться вперед-назад, зажав ствол лбами. Вначале акация оставалась неподвижной, не уступая даже их огромной силе. Старые самки упрямо продолжали действовать, нажимая все сильнее и сильнее, они по очереди обрушивали свой огромный вес на дерево то с одной, то с другой стороны, и акация едва заметно задрожала, верхние ветки зашевелились, словно тронутые ветром.

Самки продолжали ритмично нажимать, и ствол пришел в движение.

Единственный спелый стручок сорвался с ветки, с высоты ста футов, упал на лоб одной из самок и разбился. Самка крепко зажмурила слезящиеся глаза, не прекращая толчков. Вдвоем они добились того, что гигантский ствол начал раскачиваться, вначале громоздко и медленно, потом все быстрее и резче. Упал еще один стручок, потом еще; они падали тяжело, как первые капли ливня.

Детеныши поняли, что предстоит, возбужденно захлопали ушами и устремились вперед. Богатые протеином стручки акации – их излюбленное лакомство. Они радостно окружили самок, подхватывали хоботами падающие стручки и засовывали их глубоко в горло.

Теперь большое дерево раскачивалось из стороны в сторону, его ветви переплетались, листва дрожала. Стручки и маленькие ветки градом сыпались сверху, с грохотом отскакивая от спин самок.

Самки, по-прежнему сжимавшие ствол словно в тисках, упрямо раскачивали его до тех пор, пока дождь стручков не прекратился.

Лишь когда сверху упал последний стручок, они отошли от ствола. Их спины были покрыты листвой и ветками, сухой корой и бархатными стручками, они по щиколотку стояли в опавшей листве и обломках. Потом слонихи опустили хоботы к земле, осторожно подобрали по стручку и сунули в раскрытые пасти, опустив нижнюю треугольную губу.

Слизь лицевых желез, словно слезы удовольствия, покрыла их щеки, когда они начали кормиться.

Стадо столпилось вокруг, вволю лакомясь плодами их трудов.