Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Генри Райдер Хаггард (1885, 1887,1906)

Королева Зорайя указала на нас, и из толпы вышел наш проводник, держа за руку девушку, которую мы спасли из воды. Поклонившись, он обратился к королевам, очевидно рассказывая о нас. Страх на их лице сменился удивлением, пока они слушали историю, потому что дамы не могли понять, каким образом мы очутились на озере, и готовы были приписать наше появление сверхъестественной силе. Рассказ продолжался, и по частым обращениям проводника к девушке я заключил, что он говорил о застреленных бегемотах. Возможно, он привирал, потому что его слова часто прерывались негодующими восклицаниями жрецов и придворных, в то время как королевы слушали с изумлением, особенно когда рассказчик указал на наши винтовки как на орудия разрушения и смерти. Следует пояснить, что обитатели страны Цу-венди были солнцепоклонниками, и бегемот считался у них священным животным[72]. В определенное время года они убивают бегемотов тысячами — специально для этого животные оберегаются в озере, поскольку их кожа идет на панцири для солдат, — что нисколько не мешает туземцам почитать бегемота. Застреленные нами бегемоты принадлежали к священным животным, и специальной обязанностью жрецов было заботиться о них. Таким образом, сами не зная того, мы совершили святотатство.

Когда наш проводник закончил, встал высокий старик с длинной бородой и в круглой шапочке и заговорил бесстрастным тоном. Мне не понравился холодный взгляд его серых глаз, устремленных на нас. Вероятно, он нравился бы мне еще меньше, если бы я понимал его речь и знал, что во имя оскорбленного божества верховный жрец Эгон требовал, чтобы мы были принесены в жертву и сожжены. Завершив речь, он сел, и настала очередь королевы Нилепты. Нежным, музыкальным голосом она обратилась к жрецу, и, судя по ее жестам, она разбирала другую сторону вопроса. Мы, конечно, не подозревали, что она заступалась за нас и просила о помиловании. Наконец она обернулась к Насте, высокопоставленному человеку средних лет, с черной бородой и длинным мечом в руке, ожидая от него поддержки.

Однако, когда она переглянулась с сэром Генри еще при входе в зал и покраснела, как роза, я заметил, что это было неприятно Насте, потому что он закусил губу и схватился за меч. Нам объяснили, что он жаждал получить руку королевы и вступить с ней в брак. Нилепта не могла сделать худшего выбора, чем обратиться к нему за помощью. В то время как Наста тихо заговорил, видимо соглашаясь с доводами верховного жреца, Зорайя, опершись подбородком на руки, смотрела на него с презрительной улыбкой, словно видела насквозь его мысли и планы. Нилепта рассердилась, ее щеки покраснели, глаза сверкнули, и она стала еще красивее. Повернувшись к Эгону, она, казалось, дала ему согласие, потому что жрец низко поклонился ей. Нилепта сделала знак трубачам, и все встали и покинули зал, кроме стражи, которой она приказала остаться на месте.

Нилепта наклонилась и, нежно улыбаясь, с помощью знаков и восклицаний дала нам понять, что желала бы узнать, как мы попали сюда. Очень трудно было объяснить ей это, но меня осенила прекрасная мысль. Набросав карандашом в записной книжке чертеж подземной реки и озера, я подошел к ступеням трона и подал лист Нилепте. Она все сразу поняла и радостно захлопала в ладоши, Зорайя также обо всем догадалась. Нилепта взяла у меня карандаш, с любопытством посмотрела на него и сделала несколько прелестных набросков. На первом она радостно приветствовала обеими руками человека, весьма похожего на сэра Генри. На втором рисунке в воде умирал бегемот, а на берегу стоял напуганный человек. В этом человеке мы без труда узнали верховного жреца. Затем было изображение жуткой огненной печи, в которую Эгон толкал нас своим посохом.

Этот рисунок ужаснул меня, но я несколько успокоился, когда королева ласково кивнула мне и принялась за четвертый набросок. Она нарисовала человека, похожего на сэра Генри, и двух женщин, себя и Зорайю, которые стояли, обняв его и держа над ним меч в знак защиты и покровительства.