Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - Джон Элдер Робисон (2014)

Когда я вышел из кондиционированного прохладного терминала, то словно очутился в турецкой парилке – во влажном горячем воздухе. Летел я первым классом, а во Флориде взял в прокате «линкольн» – из всего, что имелось в прокатной конторе, у этого автомобиля был лучший кондиционер. Счет за полет и прокат машины я выставил группе. Если разработанные мной гитары покажут себя хорошо, то любые мои счета окупятся. А если мои старания себя не оправдают, то до новой жизни на Карибах отсюда, из Флориды, всего час лету.

Гостиница оказалась неуклюжим двухэтажным строением. Внутри меня встретили облупившаяся штукатурка и плесень. К тому же пованивало сыростью, чуть ли не болотом. Впрочем, во Флориде повсюду попахивало болотом и тиной. Флорида ведь и стоит на болотах, только люди эти болота осушили и замостили и понастроили домов. В гостинице мне был приготовлен номер на первом этаже, но ближе к черному ходу, с двумя кроватями и телевизором.

Обычно нас, команду «Кисс», обслуживали по первому разряду, и такого я не ожидал. Все в гостинице отдавало запущенностью и дешевкой. Кровати жесткие, стулья шаткие, а открывалка для бутылок привинчена к краю умывальной раковины в непосредственной близости от унитаза. Словом, гостиница была такая, что до любой поверхности страшно было дотронуться, и, похоже, в бассейн здесь мочились даже взрослые. Но я решил – сойдет, в конце концов, мне тут всего две ночи ночевать.

Запершись в номере, я распаковал гитары и разложил их на кровати – бережно, чтобы не поцарапать драгоценные инструменты. Обе гитары работали на аккумуляторах Фреццолини, так что я поставил их на подзарядку и дождался, пока загорятся лампочки, сообщавшие, что аккумулятор полностью заряжен. Похоже, в дороге ничего не сломалось.

Заряжать гитары необходимо не меньше часа. Пока я ждал, вынул со дна чемодана свой револьвер и служебный пропуск в концертный зал (он будет действителен все турне). Патроны я вез отдельно, в другой сумке, но все равно я нарушил закон, запрещавший провозить огнестрельное оружие. Зарядив револьвер, я упрятал его в двойное дно своего фирменного чемоданчика «Халлибертон».[10]

Когда гитары зарядились, я взял ту, которая была полегче, и быстро повернул рубильник питания. По корпусу гитары побежали световые полосы, она словно ожила. Все семьсот пятьдесят лампочек вроде бы работали. Я ощущал, как лампочки греют мне руку сквозь прозрачный пластик в передней стенке гитары. Потом я поспешно выключил гитару, чтобы не тратить заряд попусту.

Затем я тщательно проверил, так сказать, дымарь на гитаре. Лампочка загоралась исправно, пружина тоже работала, дымовая шашка должна была включиться своевременно. Я заглянул внутрь корпуса – тоже вроде бы все в порядке.

Замигали лампочки на аккумуляторах. Все было готово. Больше от меня ничего не зависело и проверять тоже больше было нечего. Я собрал и зачехлил гитары со всеми примочками и отнес их в машину.

Когда я добрался до концертной площадки, большая часть оборудования была уже установлена и подключена. Кое-кто из команды толокся возле буфета и подкреплялся. Один парень запускал модель аэроплана над пустыми зрительными рядами, а два плотника ушли за сцену и там методично заряжались кокаином, дорожка за дорожкой. Предложили и мне. Кокаин штука бодрящая, но и я так уже был на взводе, а поскольку меня точила тревога, все ли мои творения сработают как надо, то взбадриваться еще больше было совершенно ни к чему.

Я прошел мимо плотников с кокаином и отнес гитары в гримерки, а уж там извлек из чехлов. Большая часть команды видела новые инструменты впервые, поэтому в гримерку сразу же набилась толпа любопытных, а кто-то не поместился и вынужден был стоять за дверью, вытягивая шею. Текс и Пол, – те, кто отвечал за гитары, – подключили инструменты и проверили их.