Жизнь Шарлотты Бронте - Элизабет Гаскелл (2016)

Как я писала в первой главе, дом пастора Хауорта – продолговатый по форме, он смотрит вниз с холма, на котором расположилась деревня, а его главный вход находится прямо напротив западных дверей церкви, стоящей на расстоянии около ста ярдов. Приблизительно двадцать ярдов из них занимает заросший травой сад, не более широкий, чем сам дом. Дом и сад с трех сторон окружены кладбищем. Дом двухэтажный, на каждом этаже находится по четыре комнаты. Когда в нем поселилось семейство Бронте, просторное помещение слева от входа превратилось в гостиную, а комната справа – в кабинет мистера Бронте. За ним находилась кухня, а за гостиной – что-то наподобие кладовой с покрытым каменными плитами полом. Наверху были четыре одинаковые по размеру спальни, а также небольшая комната над проходом, или «холлом», как говорят северяне. Он был в передней части дома, ведущая наверх лестница находилась прямо напротив входной двери. По милому старомодному обычаю, у каждого окна располагались сиденья. Не возникало сомнений, что пасторский дом был построен в те времена, когда не было недостатка в древесине, о чем свидетельствуют массивные перила, панели на стенах и тяжелые оконные рамы.

Еще одна маленькая комнатка на втором этаже была отдана в распоряжение детям. Хотя она была крошечной, ее не называли детской, и в ней даже не было камина. Служанки – две грубоватые, любвеобильные, сердечные, расточительные сестры, которые не в состоянии говорить об этом семействе без слез, называли эту комнату «детским кабинетом». Самой старшей ученице было к тому времени около семи лет.

Жители Хауорта были совсем не бедны. Многие из них работали на соседних фабриках, некоторые сами были владельцами небольших фабрик и мануфактур, были среди них и лавочники, торговавшие мелким повседневным товаром, но за советом врача, канцелярскими принадлежностями, книгами, юридическими услугами, одеждой и деликатесами нужно было ехать в Кейли. Было там и несколько воскресных школ: баптисты первыми основали свою, за ними последовали уэслейнцы[30], а затем уже англиканская церковь. Славный Гримшо, друг Уэсли, построил маленькую часовню для методистов, но она стояла у дороги, ведущей к торфяным болотам; затем баптисты построили культовое заведение, которое отличалось тем, что находилось на удалении нескольких ярдов от дороги, и тогда методисты нашли целесообразным возвести другую, более крупную часовню, еще более удаленную от дороги. Мистер Бронте был в дружеских отношениях с каждой религиозной общиной как таковой, но от отдельных лиц его семья держалась отчужденно, если только тем не требовалась от него какая-нибудь непосредственная услуга. «Они держались очень замкнуто», вот свидетельство тех, кто помнит о том, как чета Бронте впервые появилась среди них. Думается, большинство йоркширцев возражало бы против системы регулярных визитов пастора; их свирепый и независимый дух восстал бы против того, чтобы кто-либо, пользуясь своим положением, возомнил себя вправе расспрашивать, советовать или поучать их. Древний, но все еще живучий дух холмов вдохновил их на следующее двустишие, начертанное в верхней части одного из сидений, предназначенных для священников, в аббатстве Уэйли, расположенном в нескольких милях от Хауорта:

В дела чужие не совайся,

Домой ступай, там дурью майся.

Я спросила одного жителя из окрестностей Хауорта, что представляет собой священник его церкви. «Он на редкость хороший малый, – последовал ответ. – Занимается своими делами, а в наши нос не сует».

Мистер Бронте усердно посещал больных, а также всех, кто за ним посылал, и добросовестно ходил по школам; так же поступала и его дочь Шарлотта; но, ценя и уважая свою личную жизнь, они, видимо, с чрезвычайной щепетильностью старались не ущемить и личную жизнь других.