Жизнь Шарлотты Бронте - Элизабет Гаскелл (2016)

Дом пастора стоит перпендикулярно к дороге, напротив церкви. Таким образом, дом, церковь и школа с колокольней образуют три стороны неправильного прямоугольника, четвертая сторона которого разомкнута к виднеющимся вдали полям и болотам. Внутри этого прямоугольника находятся церковный двор и садик перед домом пастора. Так как вход в дом сбоку, дорожка огибает угол и направляется к небольшому земельному участку. Под окнами находится узкая цветочная грядка, в прошлом весьма ухоженная, хотя приживаются здесь лишь самые морозоустойчивые растения. Внутри каменной стены, отделяющей садик от окружающего его церковного двора, растут бузина и сирень, остальное пространство занято квадратным газоном и посыпанной гравием дорожкой. Крыша двухэтажного дома из серого камня сплошь покрыта булыжниками, так как более легкую кровлю легко бы снес ветер. Кажется, дом был построен около ста лет назад. На каждом этаже расположено четыре комнаты. Если стоять лицом к входной двери и спиной к церкви, то справа можно увидеть два окна кабинета мистера Бронте, а слева два окна гостиной. Все здесь дышит изысканным порядком, самой безупречной чистотой. На ступеньках ни пятнышка, маленькие старомодные окна блестят как зеркало. Внутри и снаружи опрятность достигает своей подлинной сути – непорочности.

Как я уже сказала, маленькая церковь[2] возвышается почти над всеми остальными домами в деревне, а кладбище, битком набитое вертикальными надгробиями, расположено еще выше. Часовня претендует на звание самой старинной в этой части королевства, хотя это и незаметно, судя по ее современному внешнему виду, за исключением двух неперестроенных восточных окон и нижней части шпиля. Внутри форма колонн выдает дату постройки до царствования Генриха VII. Возможно, давным-давно на этом самом месте стояла «полевая церквушка» или молельня[3]. Кроме того, в архиепископском реестре значится, что в Хауорте с 1317 года была часовня. Жители отсылают тех, кто интересуется точной датой, к следующей надписи, выбитой на камне внутри церковной башни:

Hic fecit Cænobium Monarchorum Auteste fundator. A.D. sexcentissimo[4].

То есть до прихода христианства в Нортумбрию[5]. По словам Уитейкера[6], подобная ошибка произошла в результате неграмотного копирования каким-то современным резчиком надписи в духе эпохи Генриха VIII, находящейся на соседнем камне:

Orate pro bono statu Eutest Tod[7].

«Сейчас каждый любитель древности знает, что молитвенная формула «bono statu» относится к здравствующим. Я подозреваю, что столь необычное христианское имя, как Эутест, было ошибочно написано вместо имени Аустет, сокращенной формы Эустазиуса, но слово Tod, ранее неправильно расшифрованное как арабские цифры 600, совершенно ясно и разборчиво. На основании этой необоснованной претензии на древность жители требовали независимости и противились праву брэдфордского священника назначать пастора Хауорта».

Я процитировала этот отрывок с целью разъяснить, что в основании волнений, происходивших в Хауорте около тридцати пяти лет назад и о которых мне еще предстоит рассказать подробнее, лежала чистая небылица.

Интерьер церкви самый обыкновенный, он не слишком старинный, не слишком современный, чтобы привлечь внимание. Сиденья из черного дуба с высокими перегородками, имена владельцев тех или иных отгороженных секций написаны на дверцах белой краской. Нет ни латунных мемориальных досок, ни алтарей-усыпальниц, ни памятников, но на стене справа от стола для причастия висит табличка со следующей надписью:

Здесь покоятся останки

Марии Бронте, супруги

Его преподобия П. Бронте, пастора Хауорта.

Ее душа отошла к Спасителю 15 сентября 1821 года

На 39 году жизни.

«Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий» (Евангелие от Матвея, Глава 24: 44).

Также здесь покоятся останки

Марии Бронте, ее дочери,

Умершей 6 мая 1825 года на 12-м году жизни,

и