Секрет моей матери - Никола Скотт (2017)

– Итак, открытие «Мэрилебона» запланировано на сентябрь. Думаю, ты рада это слышать, – произнесла Грейс, такая же энергичная, как и в одиннадцать часов утра. – Окончание летних отпусков и каникул… Это будет идеально. Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Я буду проводить в новом магазине много времени и хочу, чтобы ты взяла на себя управление остальными кондитерскими.

Я потерла лоб и виски.

– Ты идеально подходишь для этого, Эдди, – торопливо продолжала Грейс. – Отлично ладишь с людьми, готова вкалывать с утра до вечера, исполнительна. И к тому же ты выросла с моим видением, с нашим видением. Ты знаешь, чего мы хотим. Думаю, это будет правильно. Пора, Эдди…

Она говорила что-то еще, а я сидела, опустив голову, и смотрела на свой передник, растирая пятно от муки. Почему все постоянно подталкивают меня к чему-то, хотят, чтобы я была лучше, чем есть на самом деле? И, раз уж мы затронули эти экзистенциальные вопросы, почему все всегда должно меняться?

– Итак, что скажешь? – жизнерадостно поинтересовалась Грейс, когда я промолчала. – Ну же, Эдди, не подведи меня. Ты мне нужна.

– Я подумаю, – наконец произнесла я. – Извини, Грейс, у меня сегодня голова занята другим.

Она очень огорчилась.

– Конечно. Извини. Позволь заметить, моя милая, ты действительно выглядишь усталой. Может быть, отправишься сегодня домой пораньше, а я здесь все закончу? Иди, поужинай как следует и… – Она бросила взгляд на мои растрепанные волосы. – Может быть, примешь ванну?

Я помедлила, но только ради того, чтобы сохранить лицо. Последние сутки, после встречи с Фиби Робертс и звонка Джеймса Мерка, и беседы с Эндрю о «Le Grand Bleu», а теперь еще и предложения Грейс, я действительно чувствовала себя как выжатый лимон. Завтра мне нужно решить, как лучше поговорить с отцом и, возможно, с Джеймсом Мерком. Завтра я подумаю о «Le Grand Bleu» и о кондитерских Грейс. А на сегодня с меня довольно. Я куплю в итальянском ресторане жареного цыпленка и устрою себе хороший ужин, в котором не будет ни грамма хлебобулочных изделий. Вымою голову, как следует высплюсь, и пусть весь мир подождет.

– Ты уверена? – спросила я, поднимаясь со стула.

– Да. Пока, моя хорошая. И сообщи мне о своем решении до конца недели, хорошо?

Пытаясь придумать, как бы поделикатнее отказать толпе прекрасных людей, я задумчиво попрощалась с девушками, обслуживавшими последних посетителей, и вышла через тихо звякнувшие двери. На улице снова шел дождь, мягкая, прохладная морось, которая словно сыпалась отовсюду, напоминая скорее капельный полив, и, раскрывая зонт и набрасывая на плечи куртку, я была так занята, что сначала даже не поняла, кто стоит, прислонившись к стене у огромного, во всю стену, окна кондитерской. Высокая стройная женщина. Огромные глаза на бледном лице.

– Привет.

Фиби Робертс выпрямилась и, улыбаясь, отошла от стены. Я стояла у двери, не зная, что сказать. Внезапно я добралась до той части пьесы, где снова готова была встретиться с ключевой фигурой, без предупреждения и спустя столь короткое время. Почему-то при виде Фиби на поверхность всплыло все то, с чем я боролась на протяжении дня, растерянность и тревога, поэтому я попыталась понять, удастся ли мне сбежать.

Фиби прижимала локти к туловищу, придерживая зонт. Она казалась встревоженной и, по всей видимости, простояла здесь некоторое время, поскольку ее туфли потемнели от воды, а на тренчкоте карамельного цвета поблескивали крохотные капельки влаги.

– Извини, что явилась без приглашения, – негромко произнесла она, начиная разговор. – Вчера на полосатой коробке я увидела название магазина и, оказавшись сегодня в городе, решила тебя разыскать. Это третья кондитерская, в которую я зашла. Мне сказали, что ты скоро освободишься, поэтому я решила подождать, подумав, что это лучше, чем возвращаться к вам домой. Я хотела поговорить с тобой. И спросить тебя… Мне столько всего нужно узнать…