Пол и костюм. Эволюция современной одежды - Энн Холландер (1994)

Обладая глубокими эмоциональными корнями, мода всегда отражает темперамент эпохи, но это очень несовершенное зеркало годится разве что как указатель дат: такие-то воротники носили в такую-то эпоху, другие появились раньше и продержались дольше, вот эти появились сначала в Риме, позже в Мадриде, такие брюки пошили к западу от Миссисипи, и спустя определенный срок они присоединились к другой разновидности на Восточном побережье. Знание определенных политических коннотаций – эти цвета носили в течение трех лет в поддержку определенной партии, тот узор выражает протест против того или иного политического движения – помогает датировать элементы моды; сами же отношения между политикой и формой, которую принимает мода, всегда остаются не вполне определенными, поскольку люди часто носят те или иные вещи по самым неожиданным причинам и вовсе без причины. Поскольку репрезентационная функция моды остается косвенной, почти невозможно приписать прямое значение деталям формы. Подлинное экспрессивное значение ускользает от заведомых ожиданий и парит свободно в мире воображения среди бессознательных порывов и ностальгии, большинство из которых неисследимы. Только саму форму удается иногда проследить до ее формального источника или источников.

Форма в моде, как было показано, движется общими циклами, то есть нечто, показавшееся вдруг замечательным, вполне вероятно казалось столь же замечательным четверть века, или полвека, или столетие назад; изменение оказывается возрождением. Социальное же значение моды сводится к вопросу, кто носит сейчас эту одежду, а не почему ее носят сегодня. Носитель меняется, как и сама форма. Поток современной культуры требует от моды текучей образности ради самой текучести, чтобы визуально представить идеал непрерывных случайностей. Значение должным образом отделяется от формы, так что возрождение прежних форм не должно быть непременно связано с каким-либо представлением о былых днях: новый импульс вновь делает старые формы привлекательными и наделяет их новым значением. Визуальная отсылка в прошлое может, разумеется, быть намеренной и заостренно историчной. Она может, хотя и не обязательно, включать в себя и тот или иной смысл. Мода избегает фиксированности как формы, так и значения, знания, чувства и собственно прошлого.

Итак, случайность – неотъемлемая часть модного платья, в отличие от этнического и народного костюма и большинства одеяний древнего мира. Иначе функционирует традиционное платье, или все, что я называю немодой. Оно создает визуальные проекции, чтобы наглядно подтвердить установленные обычаи и воплотить стремление к устойчивым смыслам даже при перемене обычаев. Иными словами, традиционное платье нормативно. Изменения формы, конечно, происходят и в не-моде: любое традиционное платье развивается, как развиваются обычаи. Одни его элементы становятся рудиментарными, а другие приобретают новую жизнь в продолжающемся бытии общины. Но даже при существенных переменах в облике традиционной одежды формальное отношение нового к старому сводится к прямой и однозначной адаптации, мы никогда не обнаружим отстраненный комментарий по отношению к старому или попытки исподтишка его ниспровергнуть.