Власть меча - Уилбур Смит (1986)

Черных с правом голоса насчитывалось совсем немного, а среди белых избирателей африкандеры составляли меньшинство. Сматс рассчитывал на поддержку англоговорящего электората и на умеренную африкандерскую фракцию. С приближением дня выборов эта поддержка ослабевала под давлением националистической истерии, и Объединенная партия погрузилась в уныние.

* * *

За три дня до выборов Сантэн в своем новом саду присматривала за разбивкой клумб под желтые розы, когда из дома торопливо пришел секретарь.

– Звонит мистер Дугган, мэм.

Эндрю Дугган, издатель «Капского Меркурия», самой многотиражной англоязычной газеты в Кейпе, был другом Сантэн и регулярно бывал у нее в гостях, но впервые пришел без предварительной договоренности. Волосы Сантэн были в беспорядке, хотя она повязала их платком, она раскраснелась, вспотела и была не накрашена.

– Скажите, что меня нет дома, – приказала она.

– Мистер Дугган шлет свои извинения, но дело чрезвычайной важности. Он использовал выражение «жизнь и смерть», мэм.

– Ну хорошо. Скажите, что я буду через пять минут.

Она сменила брюки и свитер на утреннее платье, несколько раз прикоснулась к коже пуховкой и пошла в гостиную, где у французского окна стоял Дугган и смотрел на Атлантический океан. Сантэн поздоровалась с ним не так экспансивно, как обычно, и не подставила щеку для поцелуя – это был маленький знак ее неудовольствия. Эндрю начал извиняться.

– Я знаю, что вы чувствуете, Сантэн, с моей стороны дерзость нагрянуть так, но мне нужно обязательно поговорить с вами, а по телефону я не могу. Пожалуйста, скажите, что вы меня простили.

Она смягчилась и улыбнулась.

– Вы прощены, и в доказательство предлагаю чашку чая.

Она налила чая «пекое», принесла тонкую, как бумага, фарфоровую чашку – «роял-далтоновскую»[100] – и села рядом с ним на диван.

– Жизнь и смерть? – спросила она.

– Точнее – жизнь и рождение.

– Вы меня заинтриговали. Пожалуйста, продолжайте, Энди.

– Сантэн, я получил необычайные сведения, подтвержденные документами, которые на первый взгляд кажутся подлинными. Если они действительно подлинные, я вынужден буду опубликовать эту информацию. Это касается вас и вашей семьи, но в особенности вас и Шасы. Сведения чрезвычайно опасные…

Он замолчал и посмотрел на нее, ожидая разрешения продолжить.

– Продолжайте, пожалуйста, – сказала Сантэн со спокойствием, которого не чувствовала.

– Не входя в подробности, Сантэн, нам говорят, что ваш брак с Блэйном – первый и единственный… – Сантэн почувствовала, как на нее обрушивается свинцовая тяжесть отчаяния, – из чего, разумеется, следует, что Шаса незаконнорожденный.

Она подняла руку, останавливая его.

– Ответьте мне на один вопрос. Ваш информатор – кандидат Националистической партии от округа Готтентотская Голландия или один из его агентов. Моя догадка верна?

Он слегка склонил голову в знак согласия, но сказал:

– Мы не раскрываем свои источники. Такова политика нашей газеты.

Они долго молчали, и Эндрю Дугган незаметно разглядывал ее лицо. Какая удивительная женщина, неукротимая даже перед лицом катастрофы. Его печалило то, что именно ему выпало разбить ее мечты. Он догадывался о ее амбициях и сочувствовал им. Шаса Кортни многое мог дать стране.

– Документы, конечно, у вас? – спросила Сантэн. Он отрицательно покачал головой.

– Мой источник удерживает их, дожидаясь моего обещания, что я опубликую статью до выборов.

– И вы дадите такое обещание?

– Если вы никак не сможете опровергнуть обвинения, мне придется это напечатать. Это материал, представляющий общественный интерес.

– Дайте мне время до завтрашнего утра, – попросила она и, видя, что он колеблется, добавила: – В порядке личного одолжения, Энди.

– Хорошо, – согласился он. – По крайней мере это я обязан для вас сделать. – Он встал. – Простите, Сантэн, я и так отнял у вас слишком много времени.

* * *