Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Даниэль Дефо (1720,1724)

Среди отважных искателей приключений трудно найти человека, который вызвал бы в свое время больше разговоров, чем капитан Эйвери. В Европе говорили, что он возвел себя в королевское достоинство и стал основателем новой монархии; что он награбил несметные богатства и женился на дочери Великого Могола, которую захватил на индийском корабле, и произвел с ней на свет множество детей. Говорили также, что он строил форты и артиллерийские погреба и командовал эскадрой, а экипажи набирал из головорезов, невзирая на национальность; что он отдавал приказы капитанам кораблей и командирам фортов, и они подчинялись ему, как подчинялись бы государю. О нем даже была написана пьеса, которая называлась «Удачливый пират». В свое время Большому королевскому совету было представлено даже несколько планов его поимки. Более рассудительные (или более златолюбивые) предлагали объявить амнистию ему и его товарищам и пригласить их в Англию со всеми сокровищами, не без оснований опасаясь, что его растущее могущество может помешать торговле между Европой и Ост-Индией.

Однако все это были не более чем пустые слухи, подогреваемые доверчивостью одних и безответственностью других. Читателю будет любопытно узнать, что произошло с этим человеком на самом деле и какова его подлинная история.

Эйвери родился на западе Англии, под Плимутом. Он служил помощником капитана на судне-купце и принял участие в нескольких торговых рейсах. Времена были смутные – Рисвикский мир еще не был объявлен[2] и действовал союз держав Европы против Франции, – но французы с Мартиники вели контрабандную торговлю с испанцами на Перуанском побережье. Законы Испании запрещали это даже друзьям в мирное время – никому, кроме самих испанцев, не дозволено было посещать те места или сходить на берег. Поэтому испанцы постоянно держали там несколько судов, которые крейсировали вдоль побережья и назывались «Гуарда-дель-Коста». Судам этим был дан приказ захватывать любые корабли, пересекающие границу в пяти лигах от берега. Испанцы, случалось, натыкались на французские контрабандные суда, но у них недоставало сил, чтобы атаковать. Тогда Испания приняла решение взять на службу иностранные корабли. Когда об этом стало известно в Бристоле, несколько купцов снарядили два корабля, вооруженных более чем тридцатью пушками, наняли команду в сто двадцать человек каждый, снабдили их провизией, амуницией и прочими необходимыми припасами. Сделка была утверждена испанскими агентами, и корабли получили предписание отплыть в Ла-Корунью, где они получат дальнейшие распоряжения и примут на борт пассажиров, направляющихся в Новую Испанию.

На одном из этих кораблей и служил Эйвери первым помощником. Был он человеком не столько храбрым, сколько хитрым и коварным, поэтому постепенно вошел в доверие к нескольким самым отчаянным матросам с обоих английских кораблей. Он открыл им свои намерения и увлек рассказами о том, какие богатства ожидают их на берегах Индии.

Однажды моряки, не вовлеченные в план Эйвери, включая капитана, как стемнело, отправились отдыхать и на палубе остались только заговорщики, которые составляли, правда, большинство команды. В условленное время появился голландский баркас, который встал борт о борт с кораблем, и шестнадцать крепких парней присоединились к заговорщикам.

Новоявленные охотники за сокровищами Ост-Индии неспешно подняли якорь и без волнения и суматохи вышли в море, хотя в бухте стояли несколько кораблей, среди которых оказался и сорокапушечный голландский фрегат. Его капитану было предложено крупное вознаграждение за поимку беглецов, но он, должно быть, не желал служить никому, кроме себя самого. Одним словом, он позволил Эйвери следовать избранным курсом.