Путешествия по Африке - Василий Васильевич Юнкер (2010)

Ежедневно к зерибе приходили негры различных племен с зерном, подлежащим сдаче правительству. Урожай был весьма удовлетворительный; я сам видел во время моих объездов большие запасы дурры у туземцев. Однако было ясно, что негры умышленно затягивают сдачу подати натурой. Для урегулирования этого дела к соответствующим шейхам было послано несколько донколанцев. Поля уже вскапывались и обрабатывались для нового посева, пока еще дождь не размягчил почву. Наша жизнь текла в размеренном порядке. Рано вечером — в постель, на рассвете — уже на ногах; я будил своих людей, которые должны были приступить к дневной работе.

С начала года мы еще не получали календаря, присылка которого из Хартума, видимо, задержалась, и праздников, например Пасху, не отмечали. Я надеялся, что, благодаря регулярному ведению дневника, мои даты в порядке; я знал даже, когда бывали воскресенья, хотя на наш образ жизни это не имело влияния; они лишь фиксировались памятью. Да какое могло быть воскресенье здесь, в Макарака!

На реке Собат

Моя третья поездка по округу Макарака началась 27 мая.

Я был на ногах уже на рассвете; носильщики также явились вовремя; запаздывали лишь две служанки, которые были мне нужны для приготовления лепешек кисра. Наконец я узнал, что они задерживаются из-за отсутствия одежды, и выдал им по куску материи — тирка. Два человека шли с винтовками, Абу-Гомар шел рядом со мной с парой легких арабских башмаков, в которых я переходил через болота и реки, за нами следовали мои слуги Морджан и Ахмет, наблюдавшие за носильщиками. Целью похода в первый день было селение влиятельного вождя макарака Дали Согаир (т. е. маленький, молодой Дали). С ним я познакомился еще в Кабаенди и окрестил его, вследствие его большого пристрастия к мериссе, «Абу-Мерисса».

От Кабаенди мы прошли значительное расстояние обработанными полями. На больших тыквенных бахчах посеяны были различные сорта тыквы, из них один превосходный сорт, особенно любимый мной; в большинстве же это были бутылочные тыквы, из которых изготовлялись сосуды различной величины и формы. Семена тыквы туземцы размалывают на так называемом мукгала — камне для размола, после чего они идут в пищу.

Мы перешли через маленький хор Эндури и вскоре подошли к речке Торре, протекающей по каменному руслу в двадцать шагов шириной. Переход был трудный. Высокий берег круто снижался и вел к остроконечным, беспорядочно нагроможденным камням, так что я опасался за своего осла. Прыгая с камня на камень, мы перешли через воду, едва достигавшую фута в глубину. В двадцати минутах ходьбы от Торре жил шейх Фонго, обширная усадьба которого произвела на нас хорошее впечатление. Здесь мы задержались около ¾ часа; я купил маленький нож и медные полукольца, врученные мне супругой Фонго. Разбогатев на несколько кур, мы пошли дальше к зерибе Дали, которая находилась отсюда в получасе ходьбы на юго-восток.

Мы перешли хор Энгафу, миновали многочисленные разбросанные деревушки макарака и подошли к хижинам Дали, черного Фальстафа. Он вышел ко мне сам с приветствием и предоставил нам для жилья рекубу. Она была большая, вместительная и, студя по еще золотистой соломе на крыше, новая, по существу, большой тукль без боковых стен, что давало свободный доступ свету и воздуху; большая соломенная крыша защищала от солнца и дождя. Зериба Дали была одним из самых больших поселений, встреченных мной у негров. Большинство хижин стояло вдоль изгороди из бамбуковых жердей и терновника. На большой площади посредине находились гугу — зернохранилища, моя рекуба и отдельные тукули для особых целей.