Путешествия по Африке - Василий Васильевич Юнкер (2010)

У первого лагеря Земио в области Палембата мы оставили знакомую дорогу. Бондорф пошел на запад к Бадинде, я же двинулся дальше на юг, чтобы достигнуть резиденции властителя страны. На этом последнем участке пути река Хако принимает много встретившихся по дороге небольших ручьев, которые, следовательно, принадлежат Уэре, тогда как потоки, пересеченные нами на пути к стране амади, принадлежат Уэле-Макуа. Таким образом, теперешнее поселение Палембата находится на водоразделе между Уэре и Уэле-Макуа.

Тем временем мой отъезд от Ндорумы стал широко известен, и у Палембата меня уже ожидали посланцы от дальних вождей. Посланцы Япати жаловались снова на Рафаи, а вождь Мазинде из области амади, у которого я хотел побывать, также отправил ко мне своих людей с жалобами на внутренние неурядицы с настоятельной просьбой посетить его. Но больше всего поразили меня послы от Мамбанги. Они не знали о моем отъезде от Ндорумы и думали меня еще там встретить. Их предводителем был мой прежний слуга Адатам, они принесли мне богатые подарки от Мамбанги, среди них дюжину отборных новых копий мангбатту, четыре красиво выработанных ножа, щит, богато украшенный медью, живого серого попугая и еще многое другое. Князь желал моего возвращения в его страну, ибо его страх перед нубийцами, очень небезосновательный, все еще преследовал его. Несмотря на то что он обещал мне выслать носильщиков, я не мог и не хотел принять его настоятельное приглашение ввиду известных обстоятельств. Я послал ему вместе с дружескими приветами ответные подарки, сообщив, что впоследствии буду поддерживать с ним связь от Бакангаи через послов.

В то время как приглашения сыпались со всех сторон, наш хозяин, большой ребенок Палембата, совсем не заботился об условиях нашей жизни у него. В крошечных хижинах было плохо, второй день я не получал никакого продовольствия. Палембата отговаривался тем, что у него нет совсем телебуна, и хотя я тотчас по прибытии преподнес ему подарки, все же люди мои в первый вечер буквально голодали. Лишь после того, как я дал этому юному франту почувствовать мой гнев, я получил несколько корзин с телебуном и бататами. В то же время один вождь, который с негодованием видел, как его повелитель нарушал законы гостеприимства, послал мне по своей инициативе три корзины с зерном. Под впечатлением первого приема я между тем приказал бить в нугара (большой барабан), чтобы созвать носильщиков, и скоро местность огласилась ответными звуками колоколов и труб, вероятно оттого, что у них не было барабанов. Тогда Палембата смирился, и я мог без промедления 24 и 25 января отправить вперед большую часть багажа к амади. Мой слуга Белал снова повел первую партию носильщиков, а при каждой следующей отправке я давал ведущему пучок палочек, число которых соответствовало числу мест багажа и служило Белалу в качестве контроля три приемке. Я сам не мог, конечно, так скоро последовать за ними, так как отсутствовали необходимые носильщики. В это время я узнал, что Мбио действительно вторгся в район Нгеттуа, а Мбима также уже выступил со своими людьми на восток. Тем более я был рад, что своевременно покинул ту область. Мбима знал уже об оружии, посланном мне Мамбангой (так быстро распространяются разные известия), и просил теперь, чтобы я послал ему пять из этих копий для предстоящей войны, но я наотрез отказал ему в этом.

Бондорф от Бадинде отправился дальше на север, к Япа-ти, а мой багаж без происшествий прибыл к Мазинде. Ада-там просил разрешения отправиться с нами к амади, с тем, чтобы оттуда возвратиться к Мамбанге. Я получил через него чепрак, похищенный у меня во время пребывания у Мамбанги. Этот чепрак был обнаружен у одного человека из племени мэдже, и вор, по приказанию Мамбанги, был линчеван.