Путешествия по Африке - Василий Васильевич Юнкер (2010)

Во всех негритянских странах, мною посещенных, разводятся домашние куры, но они здесь очень мелкие, за исключением одной породы, разводящейся далеко на юге от Уэле. Окраска оперения разнообразна, как и у наших кур, яйца соответственно малы. Большинство кур приносится в жертву бенге, впрочем иногда и съедается, но туземцы совершенно не употребляют в пищу яиц. Небрежность негров, маленькие четвероногие и хищные птицы, преследующие и пожирающие яйца и кур, а также грабежи нубийцев — причина того, что по временам какой-либо район совершенно лишается этой птицы, как это, например, имело место у Ндорумы со времени пребывания там людей Рафаи. Мои охотничьи ружья доставляли мне теперь чаще, чем прежде, цесарок, из которых варился густой суп с тыквой или сладкими бататами.

Дорога от хижины вождя Бенди шла почти в северном направлении, и я далеко за полдень 11 ноября прибыл к старому князю Уандо. На полпути мы пересекли верховье Мбруоле, берущей начало, как Капили и Дуру, на востоке. Ее среднее течение проходит частью через область Нгериа, частью через округа сыновей Малингде, а нижнее течение по стране мангбалле, о чем я уже говорил. Это низовье имеет немного притоков, что значительно облегчило наш путь. Последний перейденный нами поток принадлежал уже большой системе реки Джуббо. При этом следует отметить, что я здесь еще раз встретил клочок засушливой нильской области, так как Джуб-бо течет на север и соединяется с Суехом, последний же является притоком Джур, который, в свою очередь, соединяясь с Вау, впадает в Бахр-эль-Газаль. Область, которую мы прошли, и здесь густо населена, но сказались печальные последствия многочисленных расквартирований и насилий войск. Чем ближе мы подходили к резиденции Уандо, тем чаще появлялись селения, так что, выходя из одной группы хижин, мы видели уже следующие. Ни азанде, ни большинство других народностей посещенных нами областей не живут объединен-но, целыми селениями; семьи живут раздельно, рассеявшись хуторами по округу своего вождя.

Я с нетерпением ожидал знакомства со старым князем, который один из последних противостоял владычеству нубийцев и враждебно отнесся к экспедиции д-ра Швейнфурта. У одной группы хижин я увидел многочисленных азанде, ожидавших меня на почтительном расстоянии, и в этой массе я тотчас же узнал Уандо по его дородности. Он не носил княжеских знаков достоинства, старая династия азанде пренебрегает ими. Его «рокко» (одежда из коры) была не лучше, чем у его подданных, стоявших вокруг, но рука его сжимала не копье для метания, а мирное опахало от мух. Я пожал жирную руку Уандо, и этим была скреплена наша дружба. Но все же он первое время оставался задумчивым и скупым на слова, что было совершенно понятно, потому что против него сидел отпавший сын Хокуа, который последовал за мною сюда.

После долголетней вражды, во время которой эти самые близкие родичи даже не видели друг друга, они теперь сидели вместе, не обменявшись ни одним словом приветствия, и чувствовалось, что они и сейчас настроены очень недружелюбно. Гнев Уандо был вполне справедлив, причиненное ему бесчестие не могло быть легко забыто; все же я должен был добиваться того, чтобы дело как можно скорее закончилось хорошо. Раньше всего нужно было поднять общее настроение, для чего я прибегнул к хорошо испытанному средству — к музыкальному ящику. Слух о совершенно необыкновенных звуках, издаваемых этим ящиком, опередил меня, и желание послушать музыку уже громко высказывалось. Когда прекрасные звуки смягчили настроение, я энергично принялся за примирение.