Тарен-Странник - Ллойд Александер (1967)

– Быть по сему! – громогласно приветствовал гостей лорд Гаст. – Ни один путник еще не был обделен гостеприимством Гаста Великодушного!

Он расчистил место рядом с собой, сдвинув пустые чаши и миски, и хлопнул в ладоши. Тотчас явился дворецкий, и Гаст приказал ему немедленно принести множество разной еды и напитков. Тарен опасался, что и с половиной всего не справится, зато голодный, как всегда, Гурги зачмокал губами в радостном предвкушении.

А лорд Гаст тут же завел длинную и путаную речь о дороговизне еды и собственном радушии к гостям. Тарен вежливо слушал, радуясь и дивясь своему везению. Присутствие Ффлеуддура прибавило ему уверенности, и он рискнул рассказать Гасту о встрече с лордом Горионом.

– Горион! – фыркнул Гаст. – Высокомерный грубиян! Хвастун! А хвастать-то чем? – Он сунул под нос Тарену рог для вина. – Видишь? – И он крепким ногтем прочертил по серебряной оправе рога. – Здесь написано имя Гаста! Золотой насечкой! А посмотри на эту чашу! На этот драгоценный кубок! Они украшают мой стол всегда, не только по празднествам! В моей сокровищнице есть и более прекрасные вещи! Ха! Горион! Тощая конина! Вот что выпадает на его долю! Да и доля эта не больше, чем кончик моего ногтя!

Ффлеуддур поспешно поднял к плечу арфу и заиграл.

– Эту безделицу я сочинил сам, – скромно пояснил он. – Хотя должен сказать, что она вызывала восхищение у тысяч слушателей…

Не успели эти слова сорваться с его уст, как струны на арфе натянулись, словно тетива лука, и с громким звоном лопнули.

– Проклятие! – возмутился Ффлеуддур. – Неужели она никогда не даст мне покоя? Клянусь Великим Белином, это уж слишком! Я уже не летаю на крыльях фантазии. Еще бы! Малюсенькое перышко, и нате вам! Я лишаюсь струны! А я ведь только хотел сказать, что полдюжины слушателей считают, что эта песня… м-м-м… довольно недурна. – Ффлеуддур с привычной сноровкой привязал оборванную струну.

Тем временем Тарен оглядывал зал. Он удивился, что миски и кубки гостей почти пусты и никто не спешит их наполнять. Еще в большее смущение он пришел, когда дворецкий принес огромный поднос с едой, но поставил его перед Гастом. Тот навис над столом, раскорячил локти, словно бы огородив поднос со всех сторон.

– Ешьте досыта! Не стесняйтесь! – воскликнул он и положил перед Тареном и Гурги крохотный ломтик хлеба, политый мясной подливой, оставив остальное себе. – Гаст Великодушный угощает от души! Недаром меня называют еще и Гаст Щедрый! Моя щедрость скоро превратит меня в бедняка. Но ничего не могу с собой поделать.

– Щедрый? – пожимая плечами, шепнул Тарен Ффлеуддуру, пока бедняга Гурги, проглотив тощий ломтик, безнадежно оглядывался в поисках добавки. – Я думаю, что самый отъявленный скряга покажется в сравнении с ним мотом и транжирой.

Трапеза продолжалась долго. Гаст без устали призывал гостей есть до отвала, но лишь изредка делился с ними кусочком жилистого мяса. Только после того, как он насытился и голова его сонно склонилась к столу, а всклокоченная борода – в кубок с вином, друзьям достались скудные объедки королевского пиршества. Расстроенные и полуголодные, они отправились по неосвещенному коридору в бедно обставленную комнату, где свалились и тут же уснули.

Наутро Тарену не терпелось поскорее отправиться в Каер Кадарн. Ффлеуддур решил ехать с ними. Однако лорд Гаст и слышать не хотел об отъезде, пока гости не полюбуются его сокровищами. Владетель кантрефа открывал сундуки с серебряными кубками, украшениями, оружием, конской упряжью и всякой всячиной, которую уже невозможно было разглядеть, потому что все было навалено кучей, перепуталось, слиплось, помялось. Взгляд Тарена задержался на винной чаше изысканной формы и отделки. Такой поразительной работы он прежде не видывал. Однако разглядеть ее хорошенько Тарен не успел, потому что Гаст сунул ему в руки богато украшенную конскую уздечку, но тут же забрал и принялся, нахваливая, показывать пару стремян.