Комната с белыми стенами - Софи Ханна (2010)

– Думаю, мы должны показать всем людям из списка карточку с шестнадцатью цифрами, найденную на теле Хелен Ярдли, и спросить у них, что, по их мнению, это значит, – сказал он. – Этот случай не укладывается в привычную схему «или, или»: неизвестный убийца или кто-то из близкого окружения жертвы. Большинство людей в этом списке не знали Хелен Ярдли лично, но и случайными людьми их тоже назвать нельзя. Они играли важную роль в ее жизни, так же как и она – в их.

– Например, Лори Натрасс. – Пруст ткнул пальцем в лист. – Его уже допросили и взяли отпечатки пальцев. Обычно вы более внимательны, Уотерхаус. Да, вы упрямы, вы вбиваете себе в голову черт знает что, но вы внимательны.

– Я хотел бы еще раз сам поговорить с Натрассом. Интересно было бы спросить у него про эти шестнадцать цифр, а также про то, не угрожал ли ему кто-то из тех, с кем он имел дело по линии СНРО, или же кто-то вел себя необычно. Что угодно, что доставляло ему дискомфорт.

– Например? – уточнил Пруст, отодвигая кресло от стола. – Гвоздь в диване? Чирей на ягодице?

Саймон упрямо стоял на своем и даже не поморщился.

– Эти цифры что-то явно означают, – гнул он свою линию. – Я не психолог-профайлер, но я твердо уверен в одном: они означают, что преступник будет убивать снова.

– Предупреждаю вас, Уотерхаус…

– Он и в следующий раз оставит точно такую же карточку – или с теми же цифрами, или с другими. В любом случае за этим что-то стоит. Хелен Ярдли и Лори Натрасс многое значили для немалого числа людей. Вполне возможно, что тот, кто убил ее, может выбрать следующей жертвой Лори. Давайте я допрошу Натрасса, Сару Джаггард и Рейчел Хайнс. И если никто из них не поможет нам продвинуться в расследовании, если им в последнее время никто не угрожал, если шестнадцать цифр ни для кого из них ничего не значат, – мы просто забудем про остальные имена из этого списка и вернемся к версии о постороннем убийце.

– А если на прошлой неделе на Сару Джаггард на улице наорал какой-то пьянчуга, то что тогда? – внезапно проревел Пруст. – Мы проверим судью Гейлоу на пороховой след? Где тут связь? Где логика?

– Сэр, я пытаюсь ее увидеть.

– Тогда пытайтесь, пытайтесь и еще раз пытайтесь, Уотерхаус! – Инспектор выкинул вперед руку, как будто хотел что-то схватить, затем сжал пальцы в кулак и пару секунд тупо смотрел на него. Ее больше нет, болван. Даже Снеговик не может разбить кружку дважды.

– В вашем списке есть один человек, к которому применима ваша версия о мщении, – произнес Пруст с наигранной усталостью. – Джудит Даффи. Она сделала целью своего существования рушить жизнь невинным женщинам. Здесь пахнет такой одержимостью… такой утратой всяких связей с реальностью, что дает нам пищу для размышлений, сколь бы высоким профессионалом она ни была, что раньше, что сейчас. И наша главная задача – исключить ее из этого списка. – Пруст потер лоб. – По правде говоря, мне отвратительно даже ее имя. Думаете, меня не задевает вся эта история? Еще как! Я такой же человек, как и вы, Уотерхаус. Вы прочли книгу Хелен Ярдли. Поставьте себя на мое место, если сможете.

Саймон уставился в пол. Он был не настолько глуп, чтобы принять обвинение в бесчувственности за доверие.

– В книге говорится далеко не все, – продолжил Пруст. – Я мог бы и сам написать книгу. Я был в больнице, когда Хелен и Пол дали согласие на то, чтобы Роуэна отключили от системы жизнеобеспечения. Вы этого не знали? Мозг малыша был мертв. Для него уже ничего нельзя было сделать, вообще ничего. Вы знаете, что я там делал?

Мне наплевать. Расскажи кому-то другому, кто не скажет, что ненавидит тебя до судорог.