Сын Спартака - Саймон Скэрроу (2013)

Марк обернулся на голос и увидел мускулистого юношу лет двадцати. У него были светлые волосы, коротко подстриженные и редеющие на висках. Преждевременное облысение скоро подпортит его хорошую внешность. Марк сразу его узнал, хотя прошли месяцы со времени их первой и последней встречи в Риме. Это был Квинт Помпей, муж Порции. Марку уже тогда он сразу не понравился. И эта неприязнь усилилась еще больше, когда он понял, что Порция несчастна.

– Возможно. Я принадлежу к дому Цезаря. Теперь я – его писарь.

– Ах, наверное, поэтому, – с сомнением кивнул Квинт. – Но кажется, в тебе есть что-то еще, чего я не могу определить. Кстати, раб, ты должен называть меня «хозяин».

– Я не раб, – холодно возразил Марк. – Цезарь дал мне свободу.

– Да? – разочарованно произнес Квинт. – Но не обольщайся насчет своего положения. Я – военный трибун. Ты должен называть меня «господин». Это понятно, писарь?

– Да… господин, – ответил Марк, чуть-чуть склонив голову.

– Я бы посоветовал тебе относиться ко мне с бо́льшим уважением. – Квинт сунул большие пальцы за пояс и расставил локти. – Ты знаешь, кто я?

– А ты что, забыл? – с невинным видом спросил Марк.

Квинт нахмурился, глаза его расширились. Он понял, что над ним насмехаются. Он выпрямился во весь рост и оказался на голову выше Марка.

– Я – Квинт Помпей. Это имя должно что-то значить даже для такого простого маленького болвана, как ты, писарь. И еще я – родственник Цезаря благодаря браку, так что на твоем месте я следил бы за собой.

Он еще раз взглянул на Марка и отошел к другим младшим трибунам, которые сидели на скамьях, поставленных для офицеров. Они разговаривали и громко смеялись, не обращая внимания на недовольные лица центурионов и кое-кого из старших трибунов. Марк был уверен, что Титу тоже не понравились бы эти молодые люди.

Последний офицер занял свое место, и наступила короткая пауза. В палатку вошел внушительного вида солдат с курчавыми седыми волосами и произнес громким низким голосом:

– Прибыл командующий!

Разговоры мигом стихли. Все в палатке вскочили, когда появился Цезарь и сразу прошел к карте, висящей в деревянной раме. Встав возле карты, он кивнул ветерану, который объявил о его приходе:

– Спасибо, префект лагеря.

Пожилой ветеран остался стоять у входа в палатку. Цезарь повернулся и обвел взглядом офицеров, с улыбкой посмотрев на Марка.

– Пожалуйста, садитесь, господа.

Скамьи скрипнули, и офицеры с шумом стали рассаживаться поудобнее. Марк взял стило, готовый записывать. Цезарь собрался с мыслями, сделал глубокий вдох и заговорил ясным, отчетливым голосом, заглушая шум дождя, барабанящего по палатке:

– Завтра на рассвете мы выступаем в Апеннины. Там мы будем выслеживать мятежных рабов и уничтожать их отряды. Мы убьем или возьмем в плен их вожака, Брикса. Вас выбрали для выполнения этой задачи. Кое-кого из вас я знаю, с некоторыми в прошлом воевал вместе, например с центурионом Корвом.

Он показал на мускулистого офицера, сидевшего в середине ряда. Они обменялись улыбками и кивком. Марк старался записывать все, но понимал, что надо ограничить свои записи только самым важным. Цезарь продолжил:

– Остальных из вас рекомендовал Лабиен. Я надеюсь, вы оправдаете его выбор. Любой, кто разочарует меня, будет уволен и отправлен домой. Я не потерплю трусов, дураков и лентяев. Считайте это возможностью проверить себя и людей, которыми вы командуете. Это будет лучшей подготовкой к тому, что вас ждет, когда я поведу объединенную армию против Галлии. Я знаю, что некоторые из вас думают, будто мятежники и разбойники в горах – это ничто. Вы считаете их голодными, жалкими негодяями, плохо обученными и плохо вооруженными. И несомненно, менее опытные из вас думают, что с ними будет быстро покончено.

Он ненадолго замолчал. Марк торопливо все записал и приготовил новую табличку.