Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

Должен заметить, что расследование, проводимое в Шотландии шерифом и подменяющее судебно-медицинскую экспертизу, привычную для Англии, не столь формально, но одновременно строже последней. В Англии медицинские эксперты узурпировали многие функции полиции и суда, что зачастую лишь затягивает предварительное рассмотрение дела и приводит к излишним и преждевременным дебатам защиты и обвинения. Обязанности шотландского шерифа значительно шире, чем у эксперта-криминалиста. Поэтому лично он выносит решения только по делам о несчастных случаях. Если же появляются подозрения в преступном умысле, он передает все материалы в прокуратуру, где окончательно и приходят к заключению, заслуживает ли дело рассмотрения в суде. Не буду здесь перечислять все преимущества шотландской системы. Замечу только, что в Англии человеку зачастую может вынести вердикт уже судебный медик, пренебрегая полноценной процедурой судебного процесса, гарантирующего подсудимому хотя бы помощь адвоката. А пишу я об этом столь подробно, поскольку не собираюсь вдаваться в детали расследования, проведенного в Кинкейге тем же вечером. Тем более что читателю уже известны основные факты, мнение почтенного инспектора Спейта и открытия, сделанные мной самим. Замечу только с должной скромностью, что я оказался прав. Дело предстало совершенно ясным и, более того, после смерти Гатри и сообщника своего хозяина Хардкасла, его, по сути, можно было закрыть. Документы, зафиксировавшие преступный умысел Гатри, будут незамедлительно переданы в прокуратуру, и если только там не посчитают, что к ответу следует привлечь миссис Хардкасл, представляется маловероятным последующее детальное судебное разбирательство. А посему изложение дальнейших событий, включая показания возвращенной в замок молодой пары, я со спокойной душой передаю в надежные руки следующего рассказчика.

Часть IV

Джон Эплби

1

Они еще не успели пожениться. Вероятно, собирались оформить брак перед тем, как отплыть из страны позже вечером, но я не стал задавать лишних вопросов, поскольку меня это совершенно не касалось. Их дело не было моим, и так и не стало им ни в малейшей степени. Я просто их разыскал и получил приказ отконвоировать обратно в Кинкейг, причем тактично, даже по возможности не предъявляя ордера на арест Нейла Линдсея, который на всякий случай был у меня при себе. И если в процессе путешествия они заинтересовали меня, как потом стали занимать обстоятельства дела, в которое молодые люди оказались вовлечены, то мной двигало лишь собственное любопытство, но не официальные инструкции, полученные от руководства. Пока не передал их из рук в руки своим шотландским коллегам, я играл роль охранника, а затем стал просто сторонним наблюдателем, хотя и не совсем праздным. Таково вступление, которое я хотел бы предпослать своим запискам, и боюсь, читателю они покажутся далеко не столь интригующими, как история мистера Уэддерберна.

– Не мог бы я переговорить с вами наедине? Я сыщик. Инспектор Скотленд-Ярда.

Они посмотрели на меня удивленно, но, как мне бросилось в глаза, без страха. Оба, безусловно, были взволнованы – а бегство из страны, с моей точки зрения, едва ли обходится без волнений, – однако мое к ним обращение не усилило тревоги. Им лишь подумалось, что какие-то пустые формальности могут внезапно отсрочить отъезд. Первой отреагировала мисс Мэтерс, и если она знала окружающий мир куда хуже Линдсея, то оказалась значительно более подготовленной к столкновению с ним. У меня возникло ощущение, что даже у себя дома он бы растерялся, поскольку весь ушел мыслями в смутные размышления о не совсем еще понятной ему цели, которую они перед собой поставили. Но мисс Мэтерс сказала:

– Заходите, пожалуйста.

– Насколько мне стало известно, вы приехали сюда из замка Эркани в Шотландии? И вы, мэм, приходитесь племянницей мистеру Рэналду Гатри? А потому должен с прискорбием сообщить, что мистер Гатри умер.