Невиновный - Джон Гришэм (2006)

Время от времени состояние его менялось, к нему возвращалась былая энергия, и он снова окунался в ночную жизнь: алкоголь и наркотики, а также женщины – правда, здесь он стал чуть более осторожен. Он уходил из дома на много дней, жил у друзей и вытягивал деньги из любого знакомого, на какого случалось наткнуться. Потом ветер менял направление, и Рон снова оказывался на диване, абсолютно безразличный к внешнему миру.

Хуанита безумно волновалась за него и с ужасом ждала… Никто у них в роду душевными расстройствами не страдал, и она не знала, как поступают в подобных ситуациях. Она много молилась и, будучи человеком замкнутым, старалась держать проблемы Рона в секрете от Аннет и Рини. Обе дочери были счастливы замужем, и Ронни должен был оставаться ее бременем, а не их.

Иногда Рон заговаривал о том, чтобы найти работу. Ему было стыдно, что он бездельничает и не может сам себя содержать. Какому-то калифорнийскому приятелю его друга нужны были работники, и Рон, к большому облегчению всей семьи, отправился на запад. Через несколько дней он позвонил матери и, рыдая, сообщил, что живет с какими-то сатанистами, которые запугивают его и не отпускают. Хуанита послала ему билет на самолет, и ему удалось сбежать.

В поисках работы он ездил во Флориду, в Нью-Мексико, потом в Техас, но нигде не задерживался долее месяца. Каждая короткая поездка выматывала его, и, возвращаясь, он с еще большим отчаянием падал на диван.

Наконец Хуанита уговорила его проконсультироваться с психиатром, который и поставил диагноз: маниакально-депрессивный психоз. Ему прописали литий, но он принимал его нерегулярно. Работал временно то там, то тут, нанимаясь на несколько часов в день, и никогда не мог удержаться на работе. Единственное, в чем он проявлял способности, была торговля, но в нынешнем своем состоянии он не мог общаться с покупателями и очаровывать их. Он все еще мнил себя профессиональным бейсболистом, близким другом Реджи Джексона, но к тому времени жители Ады уже знали, что это иллюзия.

В конце 1979 года Аннет побывала на приеме у окружного судьи Роналда Джонса в понтотокском суде, объяснила ему состояние своего брата и спросила, может ли штат или судебная система чем-нибудь помочь. Нет, ответил судья Джонс, не может, до тех пор пока Рон не начнет представлять опасность для себя или для окружающих.

В один из своих светлых дней Рон обратился в реабилитационный медицинский центр в Аде с просьбой принять его. Врача-консультанта его состояние обеспокоило, и он отправил его в Оклахома-Сити, к доктору М.Р. Проссеру в больницу Святого Антония, куда Рона и положили 3 декабря 1979 года.

Неприятности начались, когда Рон стал требовать привилегий, которые больница не могла ему предоставить. Он желал, чтобы ему уделяли гораздо больше внимания и времени и обращались с ним так, словно он был их единственным пациентом. Поскольку больница не могла удовлетворить этих притязаний, он демонстративно выписался из нее, но уже через несколько часов вернулся и попросил принять его обратно.

8 января 1980 года доктор Проссер записал: «Больной демонстрирует весьма эксцентричное, порой психопатическое поведение, хотя страдает ли он маниакальным психозом, как диагностировал консультант в Аде, или является шизоидом с социопатическими отклонениями или, наоборот, социопатом с шизофреническими отклонениями, вероятно, никогда установить не удастся… Больному показано длительное лечение, однако он не считает, что нуждается в лечении от шизофрении».

С ранней юности, со времен своей бейсбольной славы, Рон жил в мире грез и так и не сумел смириться с тем фактом, что его спортивная карьера закончилась. Он все еще верил, что «они» – те, кто обладает влиянием в мире бейсбола, – позовут его, вернут в строй и сделают знаменитым. «Это наиболее показательный шизофренический элемент его душевного расстройства, – писал доктор Проссер. – Ему не нужно ничего, кроме того, чтобы вернуться в спорт, причем желательно – в роли звезды».