Триумф стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл (1998)

Однажды вечером, когда по новой крыше вдовьей хижины барабанил дождь, а полковник, сидя на кровати, клялся, что лихорадка проходит и он скоро встанет на ноги, Шарп спросил Маккандлесса, как можно стать офицером в британской армии.

– То есть, сэр, я знаю, что это возможно, – неуклюже пояснил он, – потому что мистер Девлин, например, поднялся из рядовых. До службы пас овец, а когда я его увидел, он был уже лейтенантом.

И лейтенантом, скорее всего, умрет, подумал Маккандлесс. Отчаявшимся, озлобленным стариком. Впрочем, вслух полковник ничего такого говорить не стал. Он вообще не говорил ничего довольно долго. Легче всего было бы оставить вопрос без ответа, прикрыться приступом лихорадки и спрятаться под одеялом. Маккандлесс понимал, что стоит за вопросом Шарпа. Большинство офицеров только посмеялись бы над честолюбивым сержантом, но полковник не был зубоскалом. При этом он знал, что человека, вознамерившегося перебраться из солдатской гущи в офицерскую столовую, поджидают два больших разочарования: разочарование неудачи и разочарование успеха. Первое более вероятно, поскольку вещи такого рода, как назначение на офицерскую должность бывшего рядового, случаются крайне редко. Но даже и те, кому удавалось совершить прыжок, не чувствовали себя счастливчиками. Им недоставало образования, полученного другими офицерами, не хватало манер и, самое главное, уверенности. В офицерской среде таких обычно недолюбливали и ставили на хозяйственные должности, считая, что им нельзя доверить руководство людьми в бою. Отчасти подобное недоверие было оправданно, потому что солдаты не питали теплых чувств к тем, кто вышел из их же рядов. Ничего этого Маккандлесс говорить не стал, полагая, что Шарп слышал подобные аргументы десятки раз и знает их наизусть.

– Есть два пути, – начал полковник. – Первый – вы покупаете патент. Звание прапорщика обойдется в четыреста фунтов, но на экипировку потребуется еще сто пятьдесят, и таких денег хватит только на паршивую лошаденку, саблю за четыре гинеи и форму. А ведь надо еще чем-то платить за пропитание. Прапорщик зарабатывает в год около девяноста пяти фунтов, но из них у вас вычтут за расходы на содержание да еще подоходный налог. Вы слышали, Шарп, об этом новом налоге?

– Никак нет, сэр.

– Вредное, пагубное нововведение. Отбирать у человека то, что он заработал честным трудом! Это воровство, Шарп, и занимается им наше правительство. – Шотландец нахмурился. – Итак, прапорщик может считать себя счастливчиком, если у него остается семьдесят фунтов, но даже при самом бережливом образе жизни этого не хватит на покрытие счетов за пропитание. В большинстве полков каждый обед обходится офицеру в два шиллинга на еду плюс шиллинг на вино, хотя, разумеется, без вина можно и обойтись, а за воду взимать плату еще не додумались. Но шесть пенсов в день уходят на прислугу в столовой, еще шесть на завтрак и столько же надо заплатить за стирку и починку формы. Чтобы жить так, как живут офицеры, надо, помимо жалованья, иметь дополнительный доход примерно в сотню фунтов в год. У вас есть такие деньги?

– Нет, сэр, – соврал Шарп. Не хвастать же, что камней, зашитых в мундире, хватило бы на патент майора, а не то что прапорщика.