Королевство крыльев и руин - Виктория Шваб (2013)

– Вчера.

Он продолжал смотреть на ее руку.

– Не собираешься объяснить мне, что происходит?

– Ты это о чем? – переспросила она бесцветно.

– Видишь ли, Сидни, у тебя в руке пуля, пульс бьется гораздо медленнее, чем должен в твоем возрасте, а температура тела на несколько градусов ниже нормы.

Сидни напряглась, но ничего не сказала.

– У тебя есть другие травмы? – спросил он.

Сидни пожала плечами:

– Не знаю.

– Я верну тебе часть боли, – сообщил он, – чтобы узнать, повреждено ли что-нибудь еще.

Она настороженно кивнула. Он чуть сильнее сжал ее руку, и тупой всепроникающий холод разогрелся до боли, остро ударившей в несколько участков тела. Она стала тяжело дышать, но постаралась терпеть, говоря ему, где болит сильнее всего. Сидни смотрела, как он работает, прикасаясь к ней так бережно, словно боялся сломать. Он весь был светлый и легкий: светлая кожа, светлые пушистые волосы, светлые глаза, пальцы, порхающие над ее кожей, прикасаясь к ней только тогда, когда это совершенно необходимо.

– Ну вот, – объявил Виктор, закончив перевязку и снова забрав остатки боли. – Не считая пулевого ранения и вывихнутой лодыжки, ты в приличной форме.

– Не считая этого, – сухо отозвалась Сидни.

– Все относительно, – возразил Виктор. – Ты ведь жива.

– Да.

– Расскажешь, что с тобой произошло? – спросил он.

– Ты врач? – парировала она.

– Собирался им стать. Очень давно.

– И что случилось?

Виктор со вздохом привалился к сушилке для полотенец.

– Давай меняться. Ответ за ответ.

Она немного поколебалась, но все-таки кивнула.

– Сколько тебе лет?

– Тринадцать, – соврала она, потому что было противно, что в свои двенадцать она еще не считается подростком. – А тебе?

– Тридцать два. Что с тобой случилось?

– Меня хотели убить.

– Это я вижу. Но почему это кому-то понадобилось?

Она качнула головой:

– Не твоя очередь. Почему ты не смог стать врачом?

– Попал в тюрьму, – ответил он. – Почему тебя пытались убить?

Она почесала пяткой щиколотку – верный знак того, что собирается соврать, но Виктор пока слишком плохо ее знал, чтобы об этом догадаться.

– Понятия не имею.

Сидни чуть было не спросила про тюрьму, но в последнюю секунду передумала.

– Почему ты меня подобрал?

– Питаю слабость к бездомным, – сказал он, а потом изумил ее, спросив: – У тебя есть дар, Сидни?

После долгой паузы она покачала головой.

Виктор опустил голову, но она увидела, как что-то промелькнуло у него на лице, словно тень, и впервые с той минуты, как их машина к ней подъехала, испугалась. Это был не всепоглощающий страх, а тихая ровная паника, растекающаяся по всему телу.

Однако, когда Виктор поднял голову, та тень уже исчезла.

– Тебе надо отдохнуть, Сидни, – сказал он. – Займи комнату в конце коридора.

Он повернулся и исчез прежде, чем она успела сказать «спасибо».

* * *

Виктор ушел на кухню, отделенную от гостиной только стойкой с мраморной столешницей, и налил себе выпивки из запасов, которые они с Митчем собирали с того момента, как выбрались из «Райтона»: Митч принес их из машины. Девчонка врала, и он это знал, однако не поддался соблазну прибегнуть к своим обычным методам. Она – ребенок, явно испуганный. Она и без того сильно травмирована.

Виктор уступил Митчу вторую спальню: тому на диване было бы никак не уместиться, и к тому же сам Виктор спал мало. Если он вдруг все-таки устанет, то плюшевый диван его вполне устроит. Вот что он больше всего ненавидел в тюрьме. Не людей, не еду и даже не тот факт, что это была тюрьма.

Хуже всего была проклятущая койка.

Виктор взял стопку и принялся бродить по гостиничному полу из ламината под дерево. Он был на удивление реалистичным, но не скрипел, и под ним можно было ощутить бетон. Его ноги слишком много времени простояли на бетоне – ошибки быть не могло.