Легенды и предания Шотландии. - Дуглас Джордж (2008)

Во время своей поездки по островам Кэмпбелл, являющийся для меня непререкаемым авторитетом в подобных вещах, посетил одного из старых рассказчиков. Это был очень старый человек, живший в грубо сколоченной хижине на берегу Саут-Уиста. Кэмпбелл в деталях описал свой визит. В хижине была только одна комната. Очагом служил костер на полу, а дымоходом – отверстие в крыше над ним. Воздух был густым от плотной завесы дыма, а балки украшены гирляндами сажи. Старик владел приемами опытного рассказчика. В нужных местах он делал паузы или посмеивался, словно старый шкипер, и доверительно клал свой морщинистый палец на колени слушателя, переходя к самым ужасным сценам. Рядом со стариком стоял маленький мальчик, одетый в килт, который не сводил глаз с изборожденного морщинами лица и, казалось, жадно впитывал каждое слово. Во время рассказа в хижину зашли трое путников, немного послушали и пошли дальше. Дневной свет скудно струился через дымовое отверстие в крыше, еле освещая немудреную домашнюю утварь, дорожку в голубоватом дыму, и падал на седые волосы и коричневое морщинистое лицо старика, сидевшего на низком табурете у огня. В углах дома и под закопченной крышей клубилась тьма.

Полагаю, теперь можно перейти от личности рассказчика к самим рассказам. Вероятно, самыми характерными шотландскими сказаниями являются истории о героях и великанах. Короткие сказки посвящаются бессловесным животным, которые наделены даром выражать свои мысли. У шотландских горцев таких историй великое множество. Сельские жители, живущие близко к природе, могли понять и оценить характер животных, отнестись с симпатией к их борьбе за существование. Некоторые из нравоучительных басен, в которых воплощены это знание и любовь, определенно содержат параллели с человеческим обществом.

Следующий класс историй демонстрирует более высокий полет фантазии. И не следует предполагать, что воображение не является характерной чертой множества представителей шотландского крестьянства. Возможно, оно проявляется лишь в простейших формах – в именах, которые они дают природным объектам или местам, наделенным какой-то удивительной природной чертой. У горцев гэльские географические названия нередко бывают весьма сложными и тщательно продуманными. Собственно говоря, у жителей равнин тоже. Водопад в холмах Селкиркшира, где вода падает по склону и разбивается в белую пену среди скал, называется Хвостом Серой Кобылы. Два одинаковых холма-близнеца в Роксбургшире с красиво очерченными вершинами были названы Сосками Девы. Перистые облака крестьяне называют «козьей шерстью», явление северного сияния рыбаки Шетлендских островов именуют «веселыми танцорами», Плеяды – «мерцающими», а созвездие Орион с его звездной подвеской, словно свисающей с пояса, – «королевской мерой» или «рулеткой». Вредную пену, которая прилипает к стеблям растений в середине лета, метко прозвали «плевком ведьмы». Я думаю, в этом стремлении давать всему свои названия и есть корни поэзии. Кстати, на шотландских долинах сельские поэты и рифмоплеты вовсе не являются необычным явлением. Не чураются крестьяне, давая названия окружающим их предметам и явлениям, и ссылок на литературу, если точнее, то на единственную книгу, получившую у них всеобщее признание. Например, у рыбаков восточного побережья черная отметина под жабрами трески – это «палец Питера», а крупное растение, обычно встречающееся на кукурузных полях, листья которого покрыты странными туманными пятнами (кажется, у ботаников оно называется Polygonum persicaria), жители приграничья называют «цветком, растущим у подножия креста».