Хроники Валькирий (СИ) - Ревенок Александра

   - Чаще всего я был предоставлен сам себе, и никто не обращал внимания, куда и зачем я ухожу. - Взъерошив волосы, он перестал выглядеть таким подчеркнуто аристократичным, а то было не поверить, что совсем недавно этот мужчина пах потом после работы в кузнице. И, надо признать, таким Арлан ей нравился больше. Если бы Нюкта задумалась, то сама бы презрительно поморщилась от того, как словно змея замирала от тепла его эмоций и чувств. Они завораживали.

   Арлан же об этом совершенно не задумывался, в этот момент пытаясь сдержать что-то горящее огнем в груди. Раньше ему не доводилось рассказывать о том, что люди называют детством. Для него те годы слились в постоянной гонке за жизнь, в страх попасться, в беспокойство за мать и вечное чувство голода. Схаалам нужно мясо, которое даже горожане, не говоря уже о бедной "вдовице" с сыном, ели только по праздникам.

   - Я полностью контролирую себя, в это ты можешь поверить? Конечно, в моем возрасте у схаалов еще нет чего-то подобного. Но... Знаешь, когда боишься в одном из приступов загрызть собственную мать, очень быстро учишься держать себя.

   - Развитие вне стаи приводит или к раннему взрослению и большей психической устойчивости, либо к полной деградации особи. Поэтому схаалы избегают подобного. Люди и оборотни вообще не могут иметь общего потомства, за исключением одного варианта - если человека не обратят. Значит твой отец - обращенный. Или в крайнем случае - потомок обращенного.

   - Он обращенный. - Арлан опустил глаза и какое-то время рассматривал шкуру на полу. Потом скривил голову и довольно решительно сказал: - Ты должна знать - это Каххар. Пастух схаальского стада.

   Скулы валькирии заломило от напряжения.

   - Понятно.

   - Что тебе понятно? - неприятно скривился Арлан.

   - Что ему нужно в этих землях. Он ведь за тобой пришел?

   - Да.

   - Мне надо подумать. - В голове у нее уже шумело и не поймешь от чего - слабости или мыслей.

   - Нюкта, ты поверишь мне, если я скажу, что не хочу никому причинять вреда? Тем более тебе.

   - Верить? Может мне еще и вожака для тебя убить?

   Рот ее болезненно скривился. Сама же валькирия медленно встала, опасаясь головокружения. Зная Арлана, можно предположить, что едва заметив ее слабость, он кинется со своей помощью, от которой в эту и любую другую минуту ее просто тошнило.

   - Нюкта, - позвал он, к ее радости продолжая сидеть и, похоже, стараясь даже не двигаться.

   - Договорим позже. Мне нужно отдохнуть и подумать.

   - Если я тебе так противен, позволь мне хотя бы позвать Гийома.

   - Ты еще барона с его потаскухой позови, - огрызнулась Нюкта.

   Шуметь в голове перестало, хотя мысли все еще путались. Эта слабость была противна, но ничего с собой поделать она не могла - тело буквально сдавалось. Одно эмоциональное потрясение сменилось другим, и валькирия теперь не знала, что с этим делать.

   Когда она уже была около двери, Арлан наконец не выдержал и очень быстро подошел к ней и, схватив за плечи, прижал ее спину к себе.

   - Ну и долго ты собираешься строить из себя саму бесстрастную богиню? Если ты всё это время знала, кто я такой, то почему сейчас отказываешься от помощи? От моего признания ничего не изменилось и я по прежнему не хочу, чтобы ты... Это глупо да, - висок Нюкты обдало горячим дыханием, а затем по нему же прошлись сухие, обветренные губы, - бояться за жизнь валькирии, за жизнь того, кто должен убивать.

   - И именно поэтому ты подставил меня вместо своей гулящей девки? -От одного только осознания, как ловко на самом деле ему удалось отвести внимание от рыжей баронессы, Нюкту начинало мутить. Ни раз и не два в своей жизни она принимала удар на себя, но в этом случае... это оказалось противно.

   - Роксана должна жить.