Хроники Валькирий (СИ) - Ревенок Александра

   Нюкта отвела взгляд от Сечена и посмотрела на кузнеца, ловко вытирающего клинок. Арлан прав, она не знает закончена ли его полировка, так что лучше всего сразу защитить новый меч от ржавчины. На ее же ладони кровь уже остановилась, а к утру порез станет совсем незаметным. Но руку она всё равно замотала, если в рану попадет грязь, может начаться воспаление. Увы, валькирии не бессмертны и порой даже простужаются.

   - Как пишется твоё имя? - спросил Арлан, пока она пыталась зубами порвать полоску ткани, чтобы закрепить повязку.

   Усмехнувшись, Нюкта распустила шнуровку рубашки, доставая цепочку с подвешенным к ней медальоном. Их называли по разному, кто "пристанищем души", кто "вырванным сердцем", а кто и просто "меткой". Желанная вещь для каждой молодой валькирии, означавшая, что отныне ее имя будет занесено в Хроники, а сама женщина стала полноценной воительницей. Когда-то он был лишь символом... А сейчас кто-то носит его открыто, гордо демонстрируя довольно крупные медальоны различных форм, словно говоря - "моё сердце при мне", а кто-то, как сама Нюкта, предпочитал прятать, чтобы никто и никогда не узнал их тайну.

   Когда выпуклый диск перестал крутиться, Арлану не составило труда увидеть не самый сложный в изображении символ ее имени, ложащийся серебряными завитками между черной эмалью. Вторая же сторона была своеобразным "лицом", и в случае с Нюктой состоял из сложного, едва заметного смешения темно-синего и черного цветов. Как же еще изобразить ночь?

   Как и у нее, знак Сэлэнии тоже был круглым и изображал тонкий серп луны сбоку от тьмы, чуть присыпанной алмазной крошкой - Лунный свет. Он неимоверно шел светловолосой, всегда немного грустной и безжалостной валькирии.

   Взяв уголь, Арлан несколькими уверенными движениями начертил символ на куске небеленой холстины и, судя по лицу, ничего кроме простого любопытства не испытывал. Неужели не знает о такой вещице? Судя по тому, что его больше интересует распущенный ворот рубашки, медальон для него лишь занятная побрякушка. И хотя это не о чем особом не говорит, сиарданин был неплохим лицемером, но такое поведение доставило ей удовольствие. Лучше иметь дело с похотливым кобелем, чем с алчной тварью.

   Тем более, что иметь первого гораздо приятней.

   Мужчина проследил взглядом за тем, как она убирала медальон и затягивала шнуровку и только потом спросил:

   - Еще какие-то заклинания накладывать будешь?

   - Я посмотрю в Хрониках что-то подходящее.

   Не удержавшись, Нюкта еще раз провела пальцами над самым клинком, чуть веющим холодом, и коснулась бархатистой кожи обмотки рукояти. Гийом будет ругаться, он всецело поддерживает ее статус универсала, как в видах нечисти, с которыми она сталкивается, так и в выборе оружия соответствующе. Но пока она не устанет от Сечена, из рук не выпустит.

   Повернув голову, Нюкта посмотрела на чем-то довольного Арлана.

   - Я надеялся на более эмоциональную реакцию, - заявил он. А у самого выражение лица, словно после бурной ночи - сытое, спокойное, несколько нахальное.

   - Глупо с твоей стороны. Я...

   Договорить ей так и не дали - в кузницу буквально влетел молодой воин, и закричал:

   - Арлан, у нас проблемы! Большие проблемы.

   - Что случилось? - напрягся светловолосый, резко становясь серьезным.

   - Роксана...

   Ничего удивительного в том, что хватило и одного этого имени, чтобы Арлан сорвался с места. А вот Нюкта наоборот медленно подошла к растерянному мужчине, которого кузнец буквально отпихнул с дороги, и довольно мягко, дабы не пугать, спросила:

   - Так что произошло?

   - Роксану видели за пределами стены, в саду.

   - Понятно.

   Дело приняло интересный оборот.