Хроники Валькирий (СИ) - Ревенок Александра

   Иногда Арлан не понимал - что же его удерживает в этих землях. Ради чего он остается там, где давно все потеряно? Единственное, что здесь есть своего - могила матери, на которой он бывает только в праздник Пришествия. Для него это не столь важный символ - там, в земле, уже нет того что было ему дорого. Только гнилые доски и кости. Тогда почему? Долг? Перед кем - бароном, его людьми или дочерью? Арлан уже сполна отплатил Медоку, а теперь приносит лишь несчастья. Роксане он тем более не нужен. Не больше чем дворовый пес, которому можно кинуть кость, но чаще достаются пинки по ребрам от остроносых туфелек.

   Зачем же сиарданец вернулся сюда?

   При таком угле зрения он не имеет права злиться на валькирию. Она хотя бы предельно честна.

   Арлану нравилось наблюдать за этой женщиной. За внешним холодом чувствовалось нечто настолько притягательное, что ему до безумия хотелось стереть с нее этот иней, словно вековую пыль со старинного портрета. И в то же время она совсем не скрывала имеющиеся чувства, звучавшие на контрасте с чужой лживостью слишком ярко. Все эти дни он изучал ее и теперь точно мог сказать, что она думает про каждого человека, встреченного в замке. Вот только предсказывать, увы, не научился.

   В тяжелую дубовую дверь решительно постучались, и тут же довольно бесцеремонно дернули. Да, ее тяжесть явно не рассчитана на валькирию.

   - Не делай так больше. А если бы я раскаленную заготовку себе на ногу уронил?

   - Я учту, - качнула она головой.

   Странно, обычно ему не нравилось, когда кто-то чужой приходил сюда. Единственного кого Арлан допускал сюда, это городского кузнеца, у отца которого, в свое время, он и начинал учиться этому делу. Да и то, только когда без помощи было совсем нельзя. Сколько ему не предлагали взять ученика, Арлан просто не представлял кого-то еще в этом месте, да и как с ним общаться, передавая знания? Нюкта же другое дело - он ждал ее, и если быть с собой честным, хотел увидеть. Хотя работать в ее присутствии он вряд ли решится.

   Бросив на валькирию короткий взгляд, он вернулся к полировке.

   Впрочем, она не стала проявлять излишнего любопытства, и, осмотрев пространство, встала как раз напротив него.

   - Ты обещала учесть. - Подняв взгляд, он посмотрел в спокойное лицо женщины. - Не люблю, когда кто-то наблюдает за тем, как я работаю. Это меня тоже отвлекает.

   - Я учту, - снова повторила Нюкта, на этот раз чуть улыбнувшись. - Зачем ты занимаешься этим?

   - Ты хочешь, чтобы твой меч заржавел?

   - Нет. Но я не об этом. А вообще обо всем этом кузнечном деле. Это ведь не занятие для аристократа.

   - Кто тебе сказал... - Арлан сделал паузу и снова посмотрел на валькирию, - что я аристократ? Барон, конечно, как мог подправил моё происхождение и даже бумаги какие-то раздобыл, но это не делает мою кровь голубее.

   - Может быть, расскажешь это кому-то другому? Гийом, например, точно оценит шутку. - Нюкта резко дернула головой, откидывая с лица прядь волос. Чуть сощуренные темно-синие глаза смотрели всё так же изучающе и чуть насмешливо. - С баронским ходатайством тебя и в королевские казармы бы приняли. Даже с учетом происхождения. Так зачем?

   За такую упертость валькирию иногда хотелось банально ударить в зависимости от обстоятельств и случая - то по кудрявой голове, то по обтянутому брюками заду. Хотя это желание не мешало восхищаться такому характеру, ведь ее точно не сбить с толка, и живучести этих женщин - излишне упрямые быстро погибают.

   Кстати, никто до сих пор не знает, сколько лет этой валькирии. Во всяком случае - слишком молодой ее не назовешь, но и судя по присутствию Гийома, знавшего ее чуть ли не с младенчества, до старости Нюкте тоже далеко. Тем более что валькирии долгоживущие, как и вся нечисть.