Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе - Филлис Дороти Джеймс, Т. А. Критчли (1971)

Хортон, соблюдая предосторожности, отнес молот вниз. При виде страшного орудия убийства люди в лавке попятились. Пристроив свой фонарь на прилавке, полицейский стал рассматривать молот. Металлический боек напоминал по форме наковальню: толстый конец, теперь пугающе заляпанный кровью с приставшими волосами, был плоским – таким загоняют гвозди в корабельный шпангоут. Узкий конец сужался до диаметра шестипенсовика; им пользовались, чтобы, ударяя по шляпке гвоздя, забивать его глубже поверхности дерева. Вот она, первая зацепка – с узкой стороны кончик имел характерный излом.

Тем временем кто-то из присутствующих обнаружил другие улики. Два четких отпечатка подошв вели в сторону от задней стены дома Марра. В тот день в лавке работали плотники, и на отпечатке виднелись следы крови и опилок. Преступники, очевидно, перелезли в глубине двора через забор и продолжали бегство через огороженный участок позади линии домов. Это подтвердил житель с Пеннингтон-стрит. Его дом находился рядом с нежилым зданием на углу. Сразу после того, как у лавки Марра забили тревогу, он слышал грохот в пустующем доме. Судя по шуму, оттуда выбежали около десяти-двенадцати человек и кинулись по Пеннингтон-стрит. Явно напрашивался вывод: банда устремилась по Олд-Грейвел-лейн и таким путем скрылась с места преступления.

Перед рассветом Хортон вернулся в участок речной полиции Темзы и обнаружил, что у них под стражей уже находятся трое мужчин. Все – греческие матросы. Их видели слоняющимися у лавки Марра, а у одного на штанах обнаружили пятно крови. Эти арестованные оказались первыми из многих других, которых хватали в сходных обстоятельствах по малейшему подозрению или вообще без подозрения. Чувство страха и ярости, особенно оттого, что убит ребенок, незамедлительно вызвало массовую истерию во всей округе, и люди моментально ополчились против иностранцев. К судье речной полиции Джону Хэрриоту привели греческих моряков, но они сумели предъявить алиби: матросы только что пришли из порта Гревзенд. Так что их отпустили.

К наступлению воскресного утра, по прошествии нескольких часов после убийств, уже многое удалось предпринять. Полицейский осмотрел дом Марра и обнаружил окровавленный молот с характерным изъяном. Было установлено, что из дома ничего не украли. Нашли две цепочки следов. Предположили путь отхода преступников. Задержали троих мужчин, которые предстали перед полицейским судьей. Первоначально создается впечатление, что в Лондоне, за восемнадцать лет до создания в 1829 году городской полиции, уже существовали достаточно организованные полицейские силы, обученные и обеспеченные всем необходимым, чтобы быстро реагировать на подобные происшествия. Но это впечатление обманчиво.

Основная ответственность за борьбу с преступлениями в приходе Святого Георгия на Востоке лежала на церковных старостах, попечителях и доверенных лицах приходского правления, которым в соответствии с законами, принятыми еще в Средние века, вменялось ежегодно набирать людей на неполный рабочий день на неоплачиваемую службу в качестве главного констебля и констеблей. Эта служба была хотя и почетна, но утомительна. Каждый год назначалось до двенадцати констеблей. Они организовывали дежурства ночных сторожей и проверяли исполнение службы, выдвигали обвинения против арестованных и по утрам доставляли их к полицейскому судье. После тяжелого трудового дня торговцы и мастеровые не горели желанием выкладываться на отнимающей силы неоплачиваемой общественной службе и по давней традиции могли ее избежать, уплатив в приход десять фунтов или наняв кого-то вместо себя. Большинство из тех, кого брали на подмену, были людьми продажными, и многие служили на этих должностях много лет.