Лесная герцогиня - Вилар Симона (1997)

– Герлок, – повторил Ролло. – Где она сейчас?

Эврар помедлил, раздумывая.

– Ладно, тебе, так и быть, скажу. Если со мной что случится, ты будешь знать, где ее найти.

И он негромко поведал, что, едва осознал, что Гизельберт собирается захватить дворец, поспешил спрятать девочку.

– Когда-то Гизельберт не тронул ее, но теперь вряд ли помилует. И я перевез ее с нянькой и парой охранников через реку. Там, где дорога вновь исчезает в Арденнском лесу, есть небольшой монастырь святой Катерины, где монахини-бенедиктинки ведут тихое и уединенное существование. Их же настоятельница до того, как приняла сан, была славной бабенкой и хорошо относилась ко мне. Ей я и доверил девочку, выдав за свою внучку. С Герлок преданные люди, и ей ничто не грозит.

Он умолк. Почувствовал, как Ролло чуть пожал его плечо.

– Спасибо, Эврар.

Эврар засопел.

– Благодарить будешь, когда все закончится. Идем.

Но Ролло удержал его. Стражники хоть и разошлись наконец, но были еще близко, и Ролло предпочел обождать. Потом спросил:

– Этот Гизельберт… Что он за человек?

– Вы не поняли еще? Он – сам сатана.

– Я не о том. Как думаешь, насколько он предусмотрителен, чего добивается, в чем его слабость?

Эврар какое-то время размышлял.

– Все, что его волнует и является смыслом жизни, – это Лотарингия, власть над ней, могущество. Ради этого он пошел против отца, за власть может и душу дьяволу продать… если уже не продал.

Ролло кивнул. Власть. Он мог это понять.

– Идем, Меченый. И да помогут нам боги и Христос!

Пробраться ко дворцу было несложно. Замерзший под снегом городок спал. Даже стражи было мало – всех разогнала непогода. Слабо белел снег, серели дома, пересеченные по фасаду черными балками, где-то слабый свет пробивался из-за закрытых ставень, сырой снег не скрипел под их мягкими сапогами, следы тут же заносило. Порой за забором начинала лаять собака, порой слышалось мычание коровы или кудахтанье вспугнутых лаской кур. Обычные звуки, ничего подозрительного, ничто не указывало, что в городе заметили что-то неладное.

Ближе к собору святого Дагоберта, где улицы стали шире, стража стала попадаться чаще, мелькали огни факелов. Они сделали крюк, огибая собор. Эврар замер, заметив под навесом дома какую-то тень, но зоркие глаза Ролло узнали своего. Альбинос. Тоже следил за ними. Ролло помахал ему рукой, и дальше они крались втроем.

Из собора доносилось тихое пение – полночная заупокойная служба по почившему Ренье. Гизельберт тут не скупился, заплатил за месяц вперед, чтобы молились за душу его отца денно и нощно. Но музыка, которая доносилась со стороны длинного строения главной залы дворца, была развеселая, мало похожая на заунывные молитвы по покойному. Гизельберт специально веселил знать, хотел показать себя щедрым и приятным сеньором, кухня гудела как улей, освещая красноватым отблеском крытые галереи переходов, смена блюд происходила через каждый час. Кухня находилась немного в стороне, дабы избежать пожаров, видна была толчея на ведущем к дому переходе – слуги спешили, чтобы блюда не сильно остывали на холоде, слышались голоса.

Воины затаились под сводом галереи. Эврар пояснял: