Скользящая во снах - Ерш Ника

- Всегда есть место ошибке. Вот как с Ридом, например, ты его семь лет мучила, а потом и вообще...

- Ой-ей-ей... Рати-и-и-ик, - я выхватила бутыль и сделала несколько больших глотков. Горло обожгло огнем. Вытаращив глаза, я быстро засунула в рот кусок хлеба, и практически не прожевав, проглотила. - Ох, я же тебе свой сон рассказывала, помнишь? Про человека в черном плаще с желтыми глазами. После того сна мои кошмары прекратились, а через неделю я Рида встретила, и он в черном весь был, и глаза эти его, волчьи... Мамочки мои родненькие-е-е...

- Мы тебе все говорили, что это мог быть кто угодно!

- А я и сейчас не уверена, что ошибалась! Ясно? - Я снова отпила из бутыля, в этот раз даже ощутив приятное послевкусие.

- Ладно, давай разложим всё по полочкам. - Друг отнял у меня самогон, отхлебнул, как следует, и вернул мне. - Значит так. Ты Рида любишь?

Я сначала собралась закивать по привычке, но внезапно задумалась. Пригубила немного огненной водицы и принялась размышлять вслух:

- Ну, он мне нравится, весь такой высокий, мускулистый и глазки опять же...

- Глаза у него всегда злющие, он неповоротливый, занудный и агрессивный...

- Отвяжись, Ратик! Так, еще он сильный и смелый. И стряпню мою всегда хвалит.

- Я тоже твои пироги люблю и заступаюсь за тебя с малых лет.

- Ой, ну чего ты от меня хочешь? - я снова припала к драгоценному бутылю, не зная уже, что думать дальше.

- Да это всё не то! Ты мне так любого встречного мужика описать можешь. А я спрашиваю, что ты к нему чувствуешь? Вот когда он тебя целует...

- Кто целует?

- Ридъяр. Что это за взгляд у тебя? Ты что, даже не целовалась с ним ни разу?! Даже чуть-чуть?

Я почувствовала, что начинаю краснеть, снова отпила и стала старательно заедать самогон колбасой.

- Ну ты, подруга, даешь! Это же самое главное! - Ратик выпил порядком и отнял у меня колбасу. - Вот как определить, насколько тебе нравится девчонка?

- Э-э-э, пообщаться с ней?

- Ага, обсудить любимые стили вышивания крестиком, влюбиться в ее высокие идеалы и тут же вести под венец. Нет, конечно! Нужно ее как следует... осмотреть! Руками.

- Чего? Ты мне намекаешь, что я твоего брата должна была тоже того... руками осмотреть и полезть к нему с поцелуями?

- Ну, вообще-то, это он должен был всё сделать, если бы ты ему нравилась. Но ведь тебя это никогда не останавливало, так что...

Мы снова замолчали и, передавая друг другу бутыль, обдумывали сказанное.

- Я не хочу его целовать. И не потому, что его от меня тошнит. Просто не хочу. Он хоть и красивый, и сильный, и все такое... но я не желаю, чтобы он меня... просматривал своими грязными лапами! - мне показалось, что язык не очень хорошо меня слушается, и я снова немного отпила.

- Наконец-то! Хвала Богам Эндорры! Вот и у него тоже самое, понимаешь? Ты веселая, красивая и вкусно готовишь, но на этом точка. Всё! Он и сам не хочет тебя трогать, целовать и так далее.

- Вот как! Не хочет, значит, со мной и так далее?! А с кем хочет? С Римкой? С этой лошадью большезадой?! Значит, я была права! Знаешь, как он меня там? Тошнит его, видите ли. Да и поделом ему теперь! Прокляла и не жалею об этом ни ка-а-а-апельки-и-и-и-и...

Я с надрывом в голосе зарыдала. Так жалко вдруг себя стало и Рида жалко.

- Ой, Гатька, только не вой! На-ка вот лучше, хлебни. Вот я пью, и мне сразу, ик, легче становится. Только тошнит немного, колбаса, кажись, не совсем, ик, свежая была.

- Тебе всё лишь бы о еде трепаться... а-а-а, а я, между прочим, брата твоего прокляла-а-а... Он теперь перекдык... перекирды... волком быть не может! А отдача на меня попала, прям в лицо мне, сюда вот... Надо же так? А все почему?!

- Пщему?

- Потому что любви у меня нет, оказыцааа... и не былааа... И не будет!