Скользящая во снах - Ерш Ника

Знаешь, Агата, что было дальше? Я прочла его послание и поразилась: никогда не думала, что он однажды откажется от меня. Кричала, упрямо доказывала, что такого быть не может, не хотела принять подобный конец! Но Хаим подтвердил, что Тиирон женился на особи из своей расы, и они уже ждут совместного ребенка. Жить я больше не желала, но два сердца настойчиво продолжали стучать во мне так же размеренно, как и раньше: моё и твоё... Потом снова случилась истерика, и начались роды. Так в полночь, после суток мучения, на свет появилась ты, Агата.

Хочу, чтобы ты знала, я действительно старалась полюбить тебя, пробудить в себе хоть какие-то материнские чувства, и не переносить на тебя свои боль и разочарование. Но слабости мои победили. Я никогда не была хозяйкой своих настроений, и мать много раз говорила, что это меня погубит. Возможно, так оно и случится...

Мне казалось, я уже начала привыкать к тебе, даже радовалась вместе с Хеской твоим достижениям - первой улыбке, первому зубу, первой попытке сесть... Ты была так похожа на меня, просто одно лицо! Но однажды я вышла за тобой во двор, забрала тебя у матери с коленей и случайно заглянула в твои глаза. Они поменяли цвет, Агата. Ярко-зеленые глаза твоего отца пристально смотрели на меня и лучились наивностью и любовью. Многое способна забыть женщина, но только не глаза, в которых впервые утонула. Это стало последней каплей в океане моего горя, и жить с вами я больше не смогла... Однажды, повзрослев, ты вспомнишь эту мою исповедь и, кто знает, возможно поймешь и простишь.

P.S. Это важно: спустя год в пустых страданиях и самобичевании, я нашла себя в любимом деле, но и здесь злодейка судьба не пощадила ни моего учителя, ни меня... Я дала клятву камню, от которого стоило держаться как можно дальше; берегись желтого кулона, не поддавайся его чарам! Сейчас я очень далеко и по-своему счастлива, но предчувствие беды не оставляет меня.

Не доверяй никому.

Мария.

Я стояла у окна и в третий раз перечитывала письмо. Злилась ли я на эту женщину, так и не решившуюся даже в письме назвать меня дочкой? Нет, но и жалости к ней не испытывала. Она бросила меня и ушла неизвестно куда только потому, что отец не оправдал ее надежд, а я унаследовала от него цвет глаз. Я засмеялась и сама поразилась, насколько злобно у меня это получилось.

Настроение ухудшалось с каждой минутой, сжав письмо в руке, я осознала, чего сейчас хочу больше всего: мне срочно нужно было выговориться Ратику и Риду, и плевать я хотела на домашний арест.

Вбежав в их дом без стука, сразу налетела на Рида. Он, увидев меня, сморщился, будто съел что-то очень кислое и стал собираться на выход. Ну и ладно, значит, не расскажу ему ничего. Оббежав сбоку этого недотрогу, я грустно улыбнулась и обратилась к Ратику:

- Ты мне нужен, идем.

- А твой арест? Уже амнистировали? - друг потянулся за обувью и с интересом ждал ответа.

- Да-да, - от нетерпения я постукивала одной ногой по полу и теребила письмо Марии в руках.

- Что это у тебя? - Рид замер в дверях и посмотрел прямо на измятую бумажку. - Ну-ка, покажи.

- Нет, это тебя не касается! - схватив Ратика за руку, я потащила его на выход, попутно пытаясь обойти его брата - здоровяка.

- Дай сюда! - этот громила одним движением вывернул мою руку и схватил письмо. - Прочитаю и верну. Хватит уже с вас неприятностей!