Мир во мне. Исповедь туберкулезника - Ольга Клименко (2016)

Суть проблемы и моего негодования. Когда я пришла к врачу, я упускаю тот момент, что в мои восемнадцать он даже не попытался поговорить со мной, отговорить или хотя бы спросить, кто отец. Понимаете, приходит молодая девчонка делать аборт, возможно, ваша дочь, но вы даже об этом не узнаете, потому как врачам безразлично, кто, что и как. Да, ладно, я знаю как и от кого, знаю, что здоров был, а если это против воли было или от больного чем-либо? Никаких анализов на вич… абсолютно никаких, почистил и доволен. И только спустя 5 лет, когда я вновь была беременна, мой гинеколог расскажет мне, что с моей группой крови (1 отрицательная, достаточно проблемная группа), я не должна была этого делать, а врач не имел морального и профессионального права, не объяснив мне последствия, меня чистить. Что своим поступком я изначально лишила иммунитета своего второго ребенка. Потому как первая беременность, с моим резусом, вносит коррективы в последующую жизнь организма. И что мне повезло, что я могу иметь детей. Я сидела ошарашенная и убитая фактом, что своими действиями в прошлом, я лишила чего-то важного своих детей в будущем. Да, я знаю, что за все нужно отвечать, ну так давай отвечу я, но не дети. Так нельзя. Можно сколько угодно сожалеть и причитать, но ты не изменишь прошлого, а тогда, если бы врач просто нормально отнесся к своим обязанностям, то, возможно, было бы все иначе.

Как-то уже после аборта я ехала в метро и увидела социальную рекламу про аборт. На фото было размытое лицо малыша, тянущего к тебе руку, и стих:

«Я – ребенок, не родившийся на свет.

Я – безродная душа по кличке Нет.

Я – колючий холодок в душе врача.

Узелок, людьми разрубленный сплеча.

Пусть же будет вам легко, отец и мать,

Жить, как все, и ничего не понимать.

Все равно я вас люблю сильнее всех,

Даже если вы забыли этот грех».

Анна Орлова-Новопольцева

Я не помню, почему меня привезли в отделение скорой помощи, наверное, потому что я поплыла по двери вагона. Люди не могли знать, что произошло и почему меня просто трусит в истерике. Вырвалось наружу все, что я носила в себе уже время после…

Я сожалела, я всегда знала, что сожалела. Простить себя? В церкви тебя за содеянное исповедуют спустя десять лет, раньше нельзя, такой срок вымаливания прощения за убийство. Ты себя не простишь и после исповеди. Если бы в тот момент рядом со мной была рука поддержки, хоть кто-то, кто сказал бы мне «не делай, ты не одна, и ты сможешь», я бы не пошла на этот шаг. Страх и неуверенность очень часто побеждают наши истинные желания. С того момента я приложила много усилий в борьбе с абортами. Ведь проблема общества не в существовании детских домов, а в том, почему женщина решает пойти на тот или иной шаг. Есть разные варианты сценариев, но я рада каждому случаю, когда нам удалось отговорить женщин. Сейчас на моем опыте есть счастливые истории материнства «вопреки», честно скажу, этим женщинам сложно, но у них есть что-то сильнее бытовых проблем. У них есть ладошки, окунаясь в которые они слышат такое счастливое «мама». За это стоит бороться!

Моя мать, родив брата, в течение двух лет сделала 7 абортов. Отец хотел детей, а мама от него уже нет. Я должна была стать восьмой чисткой, но волею случая и благодаря моей бабушке, вовремя узнавшей, я – есть! Простая рука, поданная растерянной женщине, спасла мою жизнь.

Социальными проблемами общества должны заниматься те, кто выбирают себе этот путь и банально получают за это зарплату, но, к сожалению, спасение утопающего – дело рук только утопающего. А сколько можно было бы сделать добра и сколько жизней спасти, просто, если бы начиная от врача, не было бы безразличия. Просто немного желания помочь.

С закономерной периодичностью звонки от Ромы повторялись, дошло до того, что однажды мне позвонила и жена, найдя в его телефоне смски. Мне нечего было ей сказать. Прошлое уже давно меня не цепляло. Мне было жаль ее как женщину.